Неточные совпадения
Религиозные и философские учения всех народов, за исключением философских учений псевдо-христианского мира, все, которые мы знаем:
иудаизм, конфуцианство, буддизм, браманизм, греческая мудрость, — все учения имеют целью устройство жизни людской и уяснение людям того, как каждый должен стремиться к тому, чтобы быть и жить лучше.
Всё конфуцианство — в личном совершенствовании,
иудаизм — в личном следовании каждого завету с богом, буддизм — в учении о том, как каждому спастись от зла жизни.
Заблуждение это — что человеку лучше удалиться от мира, чем подвергаться искушениям мира, есть старое заблуждение, давно известное евреям, но совершенно чуждое не только духу христианства, но и
иудаизму.
Но как было со всеми учениями: браминизмом,
иудаизмом, буддизмом, так было и с учением Христа.
Оно выразилось особенно резко потому, что учение Христа есть самое высшее учение; а самое высшее оно потому, что метафизика и этика учения Христа до такой степени неразрывно связаны и определяются одна другою, что отделить одну от другой нельзя, не лишив всё учение его смысла, и еще потому, что Христово учение есть уже само по себе протестантизм, т. е. отрицание не только обрядных постановлений
иудаизма, но и всякого внешнего богопочитания.
Иудаизм требует обрезания, соблюдения субботы, милостыни, юбилейного года и еще многого другого.
Неточные совпадения
Разумеется, понятно, почему ветхозаветная религия с ее строгим и непреклонным монотеизмом («ягвизмом» [От «Ягве» (или Яхве) — непроизносимое имя единого Бога в
иудаизме.]) не могла усмотреть здесь ничего, кроме демонолатрии и блуда.
Одни из них развивались наряду с христианством и в борьбе с ним, а потому имеют в большей или меньшей степени враждебный христианству характер, — таков талмудический
иудаизм и мусульманство.
VII Вселенский собор (786–787, Константинополь, Никея) осудил иконоборчество — еретическое течение в Византии, возникшее под влиянием
иудаизма и ислама, запрещающих изображать Бога.].
Если теперь искатели «религиозно-исторических параллелей» находят соблазнительную близость между Изидой, плачущей над Озирисом, и Богоматерью, склоненной над Телом Спасителя, то нас исполняет удивлением, граничащим с благоговением, это языческое предчувствие Богоматери, которое было, однако, совершенно несвойственно
иудаизму.
На «
иудаизм» как один из «корней» неокантианства Булгаков указывает также в «Философии хозяйства» (М., 1990.