Неточные совпадения
Года два тому назад,
в 1808 году,
вернувшись в Петербург из своей поездки по
имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устраивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом
в Петербурге.
Неточные совпадения
Когда через несколько лет молодой граф, отличавшийся безумною храбростью
в сражениях с горцами, был прощен и
вернулся на родину, то шляхтич пригласил соседей, при них сдал, как простой управляющий, самый точный отчет по
имениям и огромные суммы, накопленные за время управления.
Санин отвечал тотчас — и
в подарок невесте послал «Марианне Слоком от неизвестного друга» гранатовый крестик, обделанный
в великолепное жемчужное ожерелье. Подарок этот, хотя весьма ценный, не разорил его:
в течение тридцати лет, протекших со времени его первого пребывания во Франкфурте, он успел нажить значительное состояние.
В первых числах мая он
вернулся в Петербург — но едва ли надолго. Слышно, что он продает все свои
имения и собирается
в Америку.
На другой день пристав, театрал и приятель
В.П. Далматова, которому тот рассказал о вчерашнем, сказал, что это был драгунский юнкер Владимир Бестужев, который,
вернувшись с войны, пропивает свое
имение, и что сегодня его губернатор уже выслал из Пензы за целый ряд буйств и безобразий.
Имение это досталось ему от отца и никогда не отличалось благоустройством; Гаврила Степаныч долго находился
в отсутствии, служил
в Петербурге; наконец, лет пятнадцать тому назад,
вернулся он на родину
в чине коллежского асессора, с женою и тремя дочерьми,
в одно и то же время принялся за преобразования и за постройки, немедленно завел оркестр и начал давать обеды.
«Видели, говорит, жиристов-то!» Настасья Петровна «жиристами» прозывала дворян с тех пор, как одна московская барыня,
вернувшись в свое разоренное
имение, хотела «воспитать дикий самородок» и говорила: «как же вы не понимаете, ma belle Anastasie, что везде есть свои жирондисты!» Впрочем, руку у Настасьи Петровны все целовали, и она к этому привыкла.