Неточные совпадения
В приятну
ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще
день — два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
— Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения
дел? — заключил он. — А мне оно вот где! Я
ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой-то, где он показал себя?
И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю
ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2000 людей, из которых каждый знал свое место, свое
дело, из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой.
11 октября, в тот самый
день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по-старому. Денисов, проигравший всю
ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в
день сражения.
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной
ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый
день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу.
На следующий
день государь остановился в Вишау. Лейб-медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту
ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
До полудня 19-го числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одною главною квартирой императоров; после полудня того же
дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в
ночь с 19-го на 20-е поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80-ти тысячная масса союзного войска.
«Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку — приезжай в английскую гостиницу». Ростов в 10-м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный
день в английскую гостиницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостиницы, занятое на эту
ночь Долоховым.
А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того
дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников, и провел первую, мучительную, бессонную
ночь; только теперь, в уединении путешествия, они с особенною силой овладели им.
И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют
дня и
ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… — говорил Пьер, торопясь и шепелявя.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8-м часу утра, вернувшись домой, после бессонной
ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под-голову. Он приятно размышлял о том, что на-днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда-то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
И он
дни и
ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа.
— Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном
деле. Я вчера
ночью только вернулся, — сказал он, взглянув на Наташу. — Мне нужно переговорить с вами, графиня, — прибавил он после минутного молчания.
Пришли Святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме надетых на всех новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20-ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце
днем и в звездном зимнем свете
ночью, чувствовалась потребность какого-нибудь ознаменования этого времени.
Кроме званых вечеров и обедов, каждый
день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12-м часу
ночи и засиживающихся до 3-го часу.
С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали
дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый
день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три-четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на
ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала.
В 12-м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя
дни и
ночи у своей Валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своею деятельностью, служившею ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю-де-Толли.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и принеся в гостиную карты и расположив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ.
Дело было в том, что в
ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
12-го июля в
ночь, накануне
дела, была сильная буря с дождем и градом. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Всю
ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой
день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по
делам. Утро было солнечное и с восьми часов было уже жарко. Дорогой
день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
«Чтó стоило еще оставаться два
дня? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в
ночь уходит. Таким образом воевать не можно и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец!» иногда думала княжна Марья. Она
день и
ночь, почти без сна, следила за ним и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти признаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему всё знающему, всё умеющему, известному всей Москве, кучеру Евстафьевичу о том, что он в
ночь едет в Можайск к войску, и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Всё это не могло быть сделано в тот же
день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого
дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24-го числа прояснело после дурной погоды, и в этот
день после обеда Пьер выехал из Москвы.
Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24-го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Он так интересовался этим предстоящим ему
делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа
ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в
ночи с правого на левый фланг и ударить на другой
день на правое крыло французов.
Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что-нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, — что-нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и
дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтоб уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же
ночь, если возможно.
Начиная с 26-го августа и по 2-е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все
дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей, осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда всё блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний, пахучий воздух, когда
ночи даже бывают теплые, и когда в темных, теплых
ночах этих, с неба, беспрестанно пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
Русские войска проходили через Москву с двух часов
ночи и до двух часов
дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная, грубая пища, водка, которую он пил эти
дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, на половину бессонные две
ночи, проведенные на коротком диване без постели, всё это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.
Весь
день она жила только надеждой того, что
ночью она увидит его.
В самом веселом расположении духа, Николай
ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал всё то, чего он долго лишен был в армии, и на другой
день, чисто на чисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
«Напрасно так хлопотал молиться о нынешнем
дне, напрасно не спал
ночь и всё обдумывал!» думал он о самом себе.
На другой
день войска с вечера собрались в назначенных местах и
ночью выступили.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который кроме письменного донесения должен был на словах рассказать всё
дело. В 12-м часу
ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.
Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый
день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав 30 верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу
ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный Штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
Кутузов, как и все старые люди, мало сыпал по
ночам. Он
днем часто неожиданно задремывал; но
ночью он, лежа не раздетый на своей постеле, большею частию не спал и думал.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в
ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому что он не удовлетворился одним французом, или потому что он проспал
ночь, он
днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.
(Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и
днем на ходу всегда бывало жарко, а
ночью были костры; вши, евшие его, согревали его тело).
И об этом-то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу при 15-ти градусах мороза; когда
дня только 7 и 8 часов, а остальное
ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженьи, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, — об этом-то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда-то, а Тормасов туда-то, и как Чичагов должен был передвинуться туда-то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д. и т. д.
Наташа не помнила, как прошел этот
день,
ночь, следующий
день и следующая
ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью
ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула, Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами — Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто,
раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной
ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И бòльшею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.