Неточные совпадения
— «Je leur ai montré le chemin de la gloire» — сказал он
после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: — «ils n’en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont précipités en foule»… Je ne sais pas à quel point il a eu le droit de le dire. [«Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой…» Не знаю, до какой степени имел он право так
говорить.]
— Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё
говорить, что́ только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что-нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? — спросил князь Андрей
после минутного молчания.
— Соня! — сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины, — верно, Вера с тобой
говорила после обеда? Да?
Помнишь, как мы все втроем
говорили с Николинькой в диванной; помнишь,
после ужина?
— Il n’y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent thé russe après une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет
после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю,] —
говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин.
— Mais, mon prince, [Но, князь,]
говорила Анна Михайловна, —
после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, — обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василия.
Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же
после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [настоящий,] но что об этом
поговорим после.
Старик находился в хорошем расположении духа
после дообеденного сна. (Он
говорил, что
после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из-под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца — подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что-то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня
после обеда плакала,
говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа.
После слез она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав. Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она
говорила, как будто
после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков,
после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку,
говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
— Ах, какое несчастие! Дело, вы
говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе
после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Князь Андрей не только
после своего путешествия, но и
после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно
после австрийского приема
поговорить хоть не по-русски (они
говорили по-французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Князь Андрей отвечал.
После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император
говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
— Нет, голубчик, —
говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, — я
говорю, что коли бы возможно было знать, что́ будет
после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так-то, голубчик.
— О вашем деле, — обратился князь Андрей опять к Борису, — мы
поговорим после, и он оглянулся на Ростова. — Вы приходите ко мне
после смотра, мы всё сделаем, что̀ можно будет.
—
Говори ей вы, пожалуста, я тебе
после скажу.
Но
говорили это обыкновенно уже гораздо
после того, как замолкал ее голос.
— Женщины, — сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не
говорил долго
после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
Тот, кто отступил
после сражения, тот проиграл его, вот что̀ мы
говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение.
Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие,
после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как
говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
При свидании
после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было
говорить долго.
—
После Аустерлица! — мрачно сказал князь Андрей. — Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе
говорил, — успокоиваясь продолжал князь Андрей. — Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3-го округа, и единственное средство мне избавиться от службы — быть при нем.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает
после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все
говорили про него одно хорошее.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8-м часу утра, вернувшись домой,
после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под-голову. Он приятно размышлял о том, что на-днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда-то вышедшего Денисова. Ростову хотелось
поговорить с ним.
Ростов сделался не в духе тотчас же
после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он метает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?»
говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
Она не только не заметила, как государь долго
говорил с французским посланником, как он особенно милостиво
говорил с такою-то дамой, как принц такой-то и такой-то сделали и сказали то-то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого-то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только по тому, что
после его отъезда бал более оживился.
— Не уезжайте! — только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил
после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только
говорила иногда: «Ах, зачем он уехал!»
После этой вспышки, князь не
говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый — разговор о мачихе и любезности к m-llе Bourienne.
Когда, долго
после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка
после всего, чтó было, еще удостоивает
говорить с ним.
Отец с матерью больше не
говорили об этом деле с сыном; но несколько дней
после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманиваньи сына и в неблагодарности.
Когда
после холостого ужина он, с доброю и сладкою улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтоб ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно
после ужина. «Il est charmant, il n’a pas de sexe», [Он прелестен, он не имеет пола,]
говорили про него.
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. Ведь он сказал, ей сказал, чтоб она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. «С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно»,
говорил он.
С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не
говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три-четыре гостей,
после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала.
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться, и слушает только потому, что он не может не слушать того, что̀ ему
говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к
послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре
после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту
поговорить с Чернышевым.
— Оставьте его, —
говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, — он и так спит хорошо
после бессонной ночи.
После тех нечаянных слов о том, что ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не
говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова, для утешения плачущего ребенка.
Много ораторов
говорило после оживленного дворянина, и все
говорили в том же тоне.
— Ведь это не шутки шутить, —
говорил он. Хорошо кто один. Одна голова и бедна — так одна, а то ведь 13 человек семьи, да всё имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство
после этого?… Эх, перевешал бы разбойников…
Он
говорил, что
после 16-го он не отвечает ни за что́.
— Дронушка, — сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свои особенные пряники. — Дронушка, теперь
после нашего несчастия, — начала она и замолчала, не в силах
говорить дальше.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали
говорить, что эти приехавшие были русские, и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
Кто
говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто
говорил, что было еще сраженье
после Бородинского, в котором разбиты французы; кто
говорил напротив, что всё русское войско уничтожено; кто
говорил о Московском ополчении, которое пойдет, с духовенством впереди, на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не велено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п. и т. п.
Но
после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому чтò ей
говорили, но убедившись, что, сколько бы она ни
говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и
говорить.
Девять дней
после оставления Москвы, в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по-русски, но quoique étranger, Russe de coeur et d’âme, [впрочем хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам
говорил про себя.
То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо
после того, чтò он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие-то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она
говорила себе, что только она с своею порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плёрёзы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!»
говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, точно так же, как
говорят и теперь, давая чувствовать, что кто-то там глупый делает так навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое
говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение — Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое, всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
— Дарю вам, ребята, эту колонну, —
говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов, И кавалеристы на еле-двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой,
после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, т. е. к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его,
говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов в том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что
после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение — победа.