Неточные совпадения
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером-аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и
сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе
деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал.
Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
— Однако
денег вам порядочно прислали, —
сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. — Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам
скажу про себя…
«Анатоль ездил к ней занимать у нее
денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему
денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойною улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивою: пусть делает, что́ хочет, говорила она
про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и
сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Неточные совпадения
— Вот болван! Ты можешь представить — он меня начал пугать, точно мне пятнадцать лет! И так это глупо было, — ах, урод! Я ему говорю: «Вот что, полковник:
деньги на «Красный Крест» я собирала, кому передавала их — не
скажу и, кроме этого, мне беседовать с вами не о чем». Тогда он начал: вы человек, я — человек, он — человек; мы люди, вы люди и какую-то чепуху
про тебя…
— Ну, ветреность, легкомыслие, кокетство еще не важные преступления, —
сказал Райский, — а вот
про вас тоже весь город знает, что вы взятками награбили кучу
денег да обобрали и заперли в сумасшедший дом родную племянницу, — однако же и бабушка, и я пустили вас, а ведь это важнее кокетства! Вот за это пожурите нас!
— А, это
про земной поклон за те
деньги! — подхватила она, горько рассмеявшись. — Что ж, он за себя или за меня боится — а? Он
сказал, чтоб я щадила — кого же? Его иль себя? Говорите, Алексей Федорович.
— Трифон-то, — заговорил суетливо Митя, — Борисыч-то, говорят, весь свой постоялый двор разорил: половицы подымает, доски отдирает, всю «галдарею», говорят, в щепки разнес — все клада ищет, вот тех самых
денег, полторы тысячи,
про которые прокурор
сказал, что я их там спрятал. Как приехал, так, говорят, тотчас и пошел куролесить. Поделом мошеннику! Сторож мне здешний вчера рассказал; он оттудова.
Но
скажут мне, может быть, он именно притворился, чтоб на него, как на больного, не подумали, а подсудимому сообщил
про деньги и
про знаки именно для того, чтоб тот соблазнился и сам пришел, и убил, и когда, видите ли, тот, убив, уйдет и унесет
деньги и при этом, пожалуй, нашумит, нагремит, разбудит свидетелей, то тогда, видите ли, встанет и Смердяков, и пойдет — ну что же делать пойдет?