Неточные совпадения
Кроме того, он
видел по ее приемам, что она одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что-нибудь в
голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены.
— Чтó тебе? — спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери
увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест
головой.
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно-желтой
головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он
видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
Она провела его в темную гостиную, и Пьер рад был, что никто там не
видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под
голову руку, спал крепким сном.
Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал
головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не
видеть, как это плохо.
— До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас
видеть, — повторил он и наклонил
голову.
— Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, — сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его
голове правдивое описание всего того, что́ он знал и
видел.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он
увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему
головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что́ он
видел.
— Ты всё такой же мечтатель, я
вижу, — покачивая
головою, сказал Борис.
Действительно, другой француз, с ружьем на-перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, чтó ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкою палкой кто-то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в
голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему
видеть то, на чтó он смотрел.
Мысль о поражении и бегстве не могла прийти в
голову Ростову. Хотя он и
видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.
Ему жгло
голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он
видел над собою далекое, высокое и вечное небо.
— Мой друг, — послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в
голову, что ребенок умер. Всё, что́ он
видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
Я будто его целую, и руки его, а он говорит: «Приметил ли ты, что у меня лицо другое?» Я посмотрел на него, продолжая держать его в своих объятиях, и будто
вижу, что лицо его молодое, но воло̀с на
голове нет, и черты совершенно другие.
Наташе приходило иногда в
голову, что он не хотел
видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие...
— Наташа, тебе шестнадцать лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что́ же ты хочешь?.. Что́ ты думаешь? Ты ему совсем вскружила
голову, я это
вижу…
«Но отчего же мне не сказать, чтó я
видела? Ведь
видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я
видела или не видала?» мелькнуло в
голове Сони.
С шумом в
голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно
видел этот узел, какою-нибудь стороной его.
И вдруг в такие-то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не
видя, или забывал то, что́ сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что́ было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущеюся
головой.
— Прошу извинить, прошу извинить!
Видит Бог не знал, — пробурчал старик и, осмотрев с
головы до ног Наташу, вышел. М-llе Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что̀ им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.
Во время этого акта Наташа всякий раз, как взглядывала в партер,
видела Анатоля Курагина, перекинувшего руку через спинку кресла и смотревшего на нее. Ей приятно было
видеть, что он так пленен ею, и не приходило в
голову, чтобы в этом было что-нибудь дурное.
— Вот так, — сказал Долохов. — И потом вот так, — сказал он, и поднял ей около
головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. — Потом вот так,
видишь? — и он придвинул
голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Maтреши.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала
головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах
видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, чтò первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, чтò скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все
головы открылись, всё бросилось еще куда-то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и всё закричало: «Ура! ура! ура!» Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог
видеть кроме народа вокруг себя.
Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «спаси от бед рабы твоя, Богородице», и священник и дьякон подхватывали: «яко вси по Бозе к Тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству» — на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он
видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались
головы, встряхивались волоса, и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из
головы то другое выражение возбуждения, которое он
видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти.
Кутузов сидел, понурив седую
голову и опустившись тяжелым телом на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его
видел Пьер. Он не делал никаких распоряжений, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
— Большого ума были, а теперь, как изволите
видеть, ослабели, — сказал Герасим. — В кабинет угодно? — Пьер кивнул
головой. — Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
— Чтó горит? — спросила Наташа. — Ах, да, Москва. — И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула
голову к окну, поглядела так, что очевидно не могла ничего
видеть и опять села в свое прежнее положение.
— Нет, мама, я лягу тут на полу, — сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стоны адъютанта послышались из открытого окна явственнее. Она высунула
голову в сырой воздух ночи и графиня
видела, как тонкая шея ее тряслась от рыданий и билась о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
— Ты
видел княжну? — сказала она,
головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Однако он собирался уезжать и ему в
голову не приходило пожалеть о том, что, уезжая из Воронежа, он лишается случая
видеть княжну.
Тогда она ничего не
видела, но рассказала, что
видела то, чтò ей пришло в
голову; но то, чтò она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только
голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он
видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
Он обернул
голову и
видел, что адъютант переспрашивал что-то.
Он
видел только, как почему-то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах, и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились, и фабричный, неестественно опустив
голову, и подвернув ногу, сел.
Пьер заглянул в яму и
увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к
голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на всё тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул, на Пьера, чтоб он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по
головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер
видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в
голову.
Казаки
видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что
голова его не шевелилась.
Теперь же он выучился
видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы
видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через
головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь.
—
Видишь, держит (
голову, разумела Наташа). — Ну, как он меня напугал.