Неточные совпадения
Болезнь его
шла своим физическим порядком, но то, чтò Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя, нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала
победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшеюся ему в любви
к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
— Благодарю всех! — сказал он, обращаясь
к солдатам и опять
к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова: — благодарю всех за трудную и верную службу.
Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам
слава во веки! — Он помолчал, оглядываясь.
Случайность и гениальность дают ему
победу под Аустерлицом, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение
к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и
славы, который кажется всем чем-то прекрасным и разумным.
Неточные совпадения
Он вышел из луга и
пошел по большой дороге
к деревне. Поднимался ветерок, и стало серо, мрачно. Наступила пасмурная минута, предшествующая обыкновенно рассвету, полной
победе света над тьмой.
— Я
пойду прямо
к делу: скажите мне, откуда вы берете это спокойствие, как удается вам сохранить тишину, достоинство, эту свежесть в лице, мягкую уверенность и скромность в каждом мерном движении вашей жизни? Как вы обходитесь без борьбы, без увлечений, без падений и без
побед? Что вы делаете для этого?
Император Александр не верил своей
победе над Наполеоном, ему было тяжело от
славы, и он откровенно относил ее
к богу. Всегда наклонный
к мистицизму и сумрачному расположению духа, в котором многие видели угрызения совести, он особенно предался ему после ряда
побед над Наполеоном.
И потому мне чуждо стремление
к величию и
славе,
к силе и
победе.
Но это был именно только восторг, слепой и внезапный, а отнюдь не торжество чувства государственности. Это было хмельное упоение
славой побед, громом оружия, стонами побежденных, — упоение,
к которому, сверх того, в значительной доле примешивалось и ожидание добычи, в виде пяти миллиардов.