Неточные совпадения
«Si vous n’avez rien de mieux à faire, M. le comte (или mon prince), et si la perspective de passer la soirée chez une pauvre malade ne vous effraye pas trop, je serai charmée de vous voir chez moi entre 7 et 10 heures. Annette Scherer». [Если y вас, граф (или князь), нет в виду ничего лучшего и если перспектива вечера у бедной больной
не слишком вас пугает,
то я буду очень рада
видеть вас нынче у себя между семью и десятью часами. Анна Шерер.]
Кроме
того, он
видел по ее приемам, что она одна из
тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что-нибудь в голову,
не отстанут до
тех пор, пока
не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены.
— Казнь герцога Энгиенского, — сказал Пьер, — была государственная необходимость; и я именно
вижу величие души в
том, что Наполеон
не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
Князь Андрей с улыбкой посматривал
то на Пьера,
то на виконта,
то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она
увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт
не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
— Никогда, никогда
не женись, мой друг; вот тебе мой совет,
не женись до
тех пор, пока ты
не скажешь себе, что ты сделал всё, что́ мог, и до
тех пор, пока ты
не перестанешь любить
ту женщину, какую ты выбрал, пока ты
не увидишь ее ясно; а
то ты ошибешься жестоко и непоправимо.
Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер),
то и в этом он
видел не недостаток, а силу.
Ежели мне нужно
видеть кого-нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая-то] желает
видеть такого-то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до
тех пор, пока
не добьюсь
того, что́ мне надо.
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже
не видал
той красно-желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на
то, что он
видел и другие лица, ни на мгновение
не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и
то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего
не видела,
не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о
том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Отчего я
не могу, как три месяца
тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я
вижу пред собой в
ту минуту как пишу вам?]
Но княжна никогда
не видела хорошего выражения своих глаз,
того выражения, которое они принимали в
те минуты, когда она
не думала о себе.
Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, — может быть, и
то и другое, только, видимо,
не желая, чтоб его
видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение.
— Одно, чтó тяжело для меня, — я тебе по правде скажу, André, — это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я
не понимаю, как человек с таким огромным умом
не может
видеть того, чтó ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я
вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки
не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры,
то на каждом он
увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий
не мог
видеть того, что̀ делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже
не для
того, чтобы помешать, а для
того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
—
Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, — сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего
того, что́ он знал и
видел.
Князь Андрей
видел, что офицер находился в
том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди
не помнят, что́ говорят. Он
видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено
того, чего он боялся больше всего в мире,
того, что́ называется ridicule, [[смешным],] но инстинкт его говорил другое.
Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку...
Ожидания Кутузова сбылись как относительно
того, что предложения капитуляции, ни к чему
не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно
того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он
увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату...
Не доехав еще до строившегося укрепления, он
увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в
то время, как князь Андрей говорил ему
то, что́ он
видел.
Ему казалось, что уже очень давно, едва ли
не вчера, была
та минута, когда он
увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом.
Ежели даже Анна Павловна
не говорила этого,
то он
видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
Князь Василий в
те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а
то я тебя
не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п.
Княжна
видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в
ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы
не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что
не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала...
Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего
не видел:
то серелось,
то как будто чернелось что-то;
то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель;
то ему думалось, что это только в глазах блестит у него.
Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашею обычною храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы
увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что
не может быть колебания в победе, особенно в
тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Колонны двигались,
не зная куда и
не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни
той местности, из которой они выходили, ни
той, в которую они вступали.
Хотя никто из колонных начальников
не подъезжал к рядам и
не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы
видели на военном совете, были
не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и
не заботились о
том, чтобы повеселить солдат), несмотря на
то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное.
Князь Андрей
видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо,
не понимавших
того, чтó они делали.
Действительно, другой француз, с ружьем на-перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще
не понимавшего
того, чтó ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей
не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкою палкой кто-то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему
видеть то, на чтó он смотрел.
Мысль о поражении и бегстве
не могла прийти в голову Ростову. Хотя он и
видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на
той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он
не мог и
не хотел верить этому.
Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он
видел кого-то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже
не надеясь найти кого-нибудь, но для
того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть.
Он мог бы…
не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он
не воспользовался им… «Чтó я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к
тому месту, где
видел императора; но никого уже
не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору,
не мог
не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он
видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил
то самое наименование молодого человека — jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
Несмотря на
то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с
тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он
видел и понял, — что он
не мог отвечать ему.
Всё
то же,
те же ломберные столы,
та же люстра в чехле; но кто-то уж
видел молодого барина, и
не успел он добежать до гостиной, как что-то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его.
— Я
не хочу ни за кого замуж итти. Я ему
то же самое скажу, когда
увижу.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но
те, которые его знали коротко,
видели, что в нем произошла в нынешний день какая-то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось,
не видел и
не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем-то одном, тяжелом и неразрешенном.
Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер
видел ясно, что
то, что́ сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось
не его жены.
— Вот
видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о
том, что тебя могут убить, ты — дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя-то, говорит, как
не бояться? да как
увидишь его, и страх прошел, как бы только
не ушел! Ну, так-то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что-то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали
видеть ясно. Она по лицу отца,
не грустному,
не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще
не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть
того, кого любишь.
Пьер
не отвечал, потому что ничего
не слыхал и
не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о
том же — о столь важном, что он
не обращал никакого внимания на
то, что́ происходило вокруг него. Его
не только
не интересовало
то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или
то, что будет или
не будет ему места отдохнуть на этой станции, но ему всё равно было в сравнении с
теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Князь Андрей, после Аустерлицкой кампании, твердо решил никогда
не служить более в военной службе; и когда началась война, и все должны были служить, он, чтоб отделаться от действительной службы, принял должность под начальством отца по сбору ополчения. Старый князь с сыном как бы переменились ролями после кампании 1805 года. Старый князь, возбужденный деятельностью, ожидал всего хорошего от настоящей кампании; князь Андрей, напротив,
не участвуя в войне и в тайне души сожалея о
том,
видел одно дурное.
В
ту минуту, как он входил, он
увидел, что нянька с испуганным видом спрятала что-то от него, и что княжны Марьи уже
не было у кроватки.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после
тех блестящих условий, в которых последний раз он
видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной,
не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
— Да, mais ce n’est pas comme vous l’entendez, [но
не так, как ты думаешь.] продолжал князь Андрей. — Я ни малейшего добра
не желал и
не желаю этому мерзавцу-протоколисту, который украл какие-то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен
видеть его повешенным, но мне жалко отца,
то есть опять себя же.
Ежели я
вижу, ясно
вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку,
то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а
не ведет дальше и дальше?
— Да, это учение Гердера, — сказал князь Андрей, — но
не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что́ убеждает. Убеждает
то, что
видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем?
Не может быть, чтоб
не было ответа! И я верю, что он есть… Вот что́ убеждает, вот что́ убедило меня, — сказал князь Андрей.
— Charmée de vous voir. Je suis très contente de vous voir, [ — Очень рада вас
видеть. Очень рада.] — сказала она Пьеру, в
то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его с женою, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста
не смейтесь над моими». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
Лица его свиты, догадавшись в
ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что-то один другому, и паж,
тот самый, которого вчера
видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутою рукой и
не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер
видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже
не неприятно ему в
том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничего в жизни
не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он
не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.