Неточные совпадения
Он также поспешно,
с портфелем под мышкой, и так же махая рукой, прошел к своему месту у окна и тотчас же погрузился в чтение и пересматривание бумаг, пользуясь
каждой минутой для того, чтобы приготовиться к делу.
— Правую руку поднимите, а персты сложите так вот, — сказал он медленно старческим голосом, поднимая пухлую руку
с ямочками над
каждым пальцем и складывая эти пальцы в щепоть.
Все слушали
с почтительным вниманием. Купец, распространяя вокруг себя запах вина и удерживая шумную отрыжку, на
каждую фразу одобрительно кивал головою.
Бочковой было 43 года, звание — коломенская мещанка, занятие — коридорная в той же гостинице «Мавритания». Под судом и следствием не была, копию
с обвинительного акта получила. Ответы свои выговаривала Бочкова чрезвычайно смело и
с такими интонациями, точно она к
каждому ответу приговаривала: «да, Евфимия, и Бочкова, копию получила, и горжусь этим, и смеяться никому не позволю». Бочкова, не дожидаясь того, чтобы ей сказали сесть, тотчас же села, как только кончились вопросы.
Китаева
с притворной улыбкой, ныряя головой в шляпе при
каждой фразе,
с немецким акцентом подробно и складно рассказала...
С тех пор, как председатель начал говорить, Маслова, не спуская глаз, смотрела на него, как бы боясь проронить
каждое слово, а потому Нехлюдов не боялся встретиться
с ней глазами и не переставая смотрел на нее.
Убедившись, что Нехлюдов не в духе, и нельзя его вовлечь в приятный и умный разговор, Софья Васильевна обратилась к Колосову
с вопросом об его мнении о новой драме таким тоном, как будто это мнение Колосова должно было решить всякие сомнения, и
каждое слово этого мнения должно быть увековечено.
— Собрались две каторжные, — вдруг хриплым голосом заговорила рыжая
с другого конца нар, сопровождая
каждое слово до странности изощренными ругательствами.
А это было не ребячество, а беседа
с собой,
с тем истинным, божественным собой, которое живет в
каждом человеке.
И всё, что
с ней случилось, на
каждом шагу подтверждало это.
И никому из присутствующих, начиная
с священника и смотрителя и кончая Масловой, не приходило в голову, что тот самый Иисус, имя которого со свистом такое бесчисленное число раз повторял священник, всякими странными словами восхваляя его, запретил именно всё то, что делалось здесь; запретил не только такое бессмысленное многоглаголание и кощунственное волхвование священников-учителей над хлебом и вином, но самым определенным образом запретил одним людям называть учителями других людей, запретил молитвы в храмах, а велел молиться
каждому в уединении, запретил самые храмы, сказав, что пришел разрушить их, и что молиться надо не в храмах, а в духе и истине; главное же, запретил не только судить людей и держать их в заточении, мучать, позорить, казнить, как это делалось здесь, а запретил всякое насилие над людьми, сказав, что он пришел выпустить плененных на свободу.
По улицам, прохладным и влажным еще
с левой стороны, в тени, и высохшим посередине, не переставая гремели по мостовой тяжелые воза ломовых, дребезжали пролетки, и звенели конки. Со всех сторон дрожал воздух от разнообразного звона и гула колоколов, призывающих народ к присутствованию при таком же служении, какое совершалось теперь в тюрьме. И разряженный народ расходился
каждый по своему приходу.
Человек
с узелком ответил, что он
каждое воскресенье бывает здесь, и они разговорились.
Другой надзиратель, внутри здания, дотрагиваясь рукой до
каждого, также считал проходивших в следующие двери,
с тем чтобы при выпуске, проверив счет, не оставить ни одного посетителя в тюрьме и не выпустить ни одного заключенного.
Подле них стоял оборванец, переговаривавшийся
с растрепанной широколицей женщиной; потом две женщины, мужчина, опять женщина; против
каждого была арестантка.
Сначала, приходя в сношение
с арестантами, обращавшимися к нему за помощью, он тотчас же принимался ходатайствовать за них, стараясь облегчить их участь; но потом явилось так много просителей, что он почувствовал невозможность помочь
каждому из них и невольно был приведен к четвертому делу, более всех других в последнее время занявшему его.
Не отъехал он и 100 шагов, как ему встретилась сопутствуемая опять конвойным
с ружьем ломовая телега, на которой лежал другой, очевидно уже умерший арестант. Арестант лежал на спине на телеге, и бритая голова его
с черной бородкой, покрытая блинообразной шапкой, съехавшей на лицо до носа, тряслась и билась при
каждом толчке телеги. Ломовой извозчик в толстых сапогах правил лошадью, идя рядом. Сзади шел городовой. Нехлюдов тронул за плечо своего извозчика.
В соседней камере послышались голоса начальства. Всё зaтихло, и вслед за этим вошел старшой
с двумя конвойными. Это была поверка. Старшой счел всех, указывая на
каждого пальцем. Когда дошла очередь до Нехлюдова, он добродушно-фамильярно сказал ему...
Неточные совпадения
Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки, и потому
каждому слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в лице своем значительную мину. Говорит басом
с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Дай только, боже, чтобы сошло
с рук поскорее, а там-то я поставлю уж такую свечу, какой еще никто не ставил: на
каждую бестию купца наложу доставить по три пуда воску.
За
каждым стулом девочка, // А то и баба
с веткою — // Обмахивает мух. // А под столом мохнатые // Собачки белошерстые. // Барчонки дразнят их…
Солдат опять
с прошением. // Вершками раны смерили // И оценили
каждую // Чуть-чуть не в медный грош. // Так мерил пристав следственный // Побои на подравшихся // На рынке мужиках: // «Под правым глазом ссадина // Величиной
с двугривенный, // В средине лба пробоина // В целковый. Итого: // На рубль пятнадцать
с деньгою // Побоев…» Приравняем ли // К побоищу базарному // Войну под Севастополем, // Где лил солдатик кровь?
У
каждого помещика // Сто гончих в напуску, // У
каждого по дюжине // Борзовщиков верхом, // При
каждом с кашеварами, //
С провизией обоз.