— Ah! mon cher, [Ах! мой дорогой (фр.).] — отвечала бабушка, понизив голос и
положив руку на рукав его мундира, — она, верно бы, приехала, если б была свободна делать, что хочет.
Неточные совпадения
Должно быть, заметив, что я прочел то, чего мне знать не нужно, папа
положил мне
руку на плечо и легким движением показал направление прочь от стола. Я не понял, ласка ли это или замечание, на всякий же случай поцеловал большую жилистую
руку, которая лежала на моем плече.
— Как же еще учиться, кажется, — сказал Николай,
положив шило и протягивая обеими
руками дратвы.
Я
положил голову на обе
руки и с удовольствием смотрел на нее.
Один из ямщиков — сгорбленный старик в зимней шапке и армяке — держал в
руке дышло коляски, потрогивал его и глубокомысленно посматривал на ход; другой — видный молодой парень, в одной белой рубахе с красными кумачовыми ластовицами, в черной поярковой шляпе черепеником, которую он, почесывая свои белокурые кудри, сбивал то на одно, то на другое ухо, —
положил свой армяк на козлы, закинул туда же вожжи и, постегивая плетеным кнутиком, посматривал то на свои сапоги, то на кучеров, которые мазали бричку.
Она улыбается своей грустной, очаровательной улыбкой, берет обеими
руками мою голову, целует меня в лоб и
кладет к себе на колени.
— У нас перчаток нет, — повторил я, подвигаясь ближе и ближе и
положив обе
руки на ручку кресел.
Она
полагала, что в ее положении — экономки, пользующейся доверенностью своих господ и имеющей на
руках столько сундуков со всяким добром, дружба с кем-нибудь непременно повела бы ее к лицеприятию и преступной снисходительности; поэтому, или, может быть, потому, что не имела ничего общего с другими слугами, она удалялась всех и говорила, что у нее в доме нет ни кумовьев, ни сватов и что за барское добро она никому потачки не дает.
Поверяя богу в теплой молитве свои чувства, она искала и находила утешение; но иногда, в минуты слабости, которым мы все подвержены, когда лучшее утешение для человека доставляют слезы и участие живого существа, она
клала себе на постель свою собачонку моську (которая лизала ее
руки, уставив на нее свои желтые глаза), говорила с ней и тихо плакала, лаская ее. Когда моська начинала жалобно выть, она старалась успокоить ее и говорила: «Полно, я и без тебя знаю, что скоро умру».
На другой день, проснувшись рано, стали отыскивать"языка". Делали все это серьезно, не моргнув. Привели какого-то еврея и хотели сначала повесить его, но потом вспомнили, что он совсем не для того требовался, и простили. Еврей,
положив руку под стегно, [Стегно́ — бедро.] свидетельствовал, что надо идти сначала на слободу Навозную, а потом кружить по полю до тех пор, пока не явится урочище, называемое Дунькиным вра́гом. Оттуда же, миновав три повёртки, идти куда глаза глядят.
— Сударыня! здесь, — сказал Чичиков, — здесь, вот где, — тут он
положил руку на сердце, — да, здесь пребудет приятность времени, проведенного с вами! и поверьте, не было бы для меня большего блаженства, как жить с вами если не в одном доме, то, по крайней мере, в самом ближайшем соседстве.
— Со мною, — отвечал Максимыч,
положив руку за пазуху. — Я обещался Палаше уж как-нибудь да вам доставить. — Тут он подал мне сложенную бумажку и тотчас ускакал. Я развернул ее и с трепетом прочел следующие строки:
Неточные совпадения
В эту самую минуту перед ним явилась маска и
положила ему на плечо свою
руку.
― Их здесь нет, ― сказала она, затворяя ящик; но по этому движению он понял, что угадал верно и, грубо оттолкнув ее
руку, быстро схватил портфель, в котором он знал, что она
клала самые нужные бумаги. Она хотела вырвать портфель, но он оттолкнул ее.
— Мы знакомы, — сказала она,
кладя свою маленькую
руку в огромную
руку конфузившегося (что так странно было при его громадном росте и грубом лице) Яшвина.
― Опять, опять дьявол! ― взяв
руку, которую она
положила на стол, и целуя ее, сказал Вронский.
То же самое думал ее сын. Он провожал ее глазами до тех пор, пока не скрылась ее грациозная фигура, и улыбка остановилась на его лице. В окно он видел, как она подошла к брату,
положила ему
руку на
руку и что-то оживленно начала говорить ему, очевидно о чем-то не имеющем ничего общего с ним, с Вронским, и ему ото показалось досадным.