Жизнь есть та мельница, которую хочет исследовать человек. Мельница нужна для того, чтобы она хорошо молола, жизнь нужна только затем, чтобы она была хорошая. И эту цель
исследования человек не может покидать ни на одно мгновение безнаказанно. Если он покинет ее, то его рассуждения неизбежно потеряют свое место и сделаются подобны рассуждениям Кифы Мокеевича о том, какой нужен порох, чтобы пробить скорлупу слоновых яиц.
Неточные совпадения
Какими бы
исследованиями и наблюдениями ни занимался
человек, для выражения своих наблюдений он обязан под каждым словом разуметь то, что всеми одинаково бесспорно разумеется, а не какое-либо такое понятие, которое ему нужно, но никак не сходится с основным, всем известным понятием.
Люди с таким ложным взглядом на свою науку никак не хотят признать того, что их
исследованиям подлежат только некоторые стороны жизни, но утверждают, что вся жизнь со всеми ее явлениями будет исследована ими путем внешнего опыта.
Мы можем показать и доказать, что всё так было и будет, как мы говорим; наши
исследования, кроме того, содействуют улучшению благосостояния
человека.
А так как законы животных проще, чем законы жизни
человека, а законы растений еще проще, а законы вещества еще проще, то и
исследования надо основывать на самом простом — на законах вещества.
Так называемая наука об обществе в основу своих
исследований ставит учение о потребностях
человека, забывая то неудобное для этого учения обстоятельство, что потребностей у всякого
человека или нет никаких, как их нет у
человека, убивающего себя или морящего голодом, или, буквально, их бесчисленное количество.
Сказать, что это происходит оттого, что наслаждений в этой жизни больше, чем страданий, нельзя, потому что, во-первых, не только простое рассуждение, но философское
исследование жизни явно показывают, что вся земная жизнь есть ряд страданий, далеко не выкупаемых наслаждениями; во-вторых, мы все знаем и по себе и по другим, что
люди в таких положениях, которые не представляют ничего иного, как ряд усиливающихся страданий без возможности облегчения до самой смерти, всё-таки не убивают себя и держатся жизни.
Не говоря о точке зрения Посошкова, которая, может быть, не совсем удовлетворит требованиям живой народной науки, заметим здесь только о том, как в этом случае простой здравый смысл русского человека сошелся с результатами, добытыми наконец в многолетних опытах и
исследованиях людей ученых.
Неточные совпадения
— Смотрел я однажды у пруда на лягушек, — говорил он, — и был смущен диаволом. И начал себя бездельным обычаем спрашивать, точно ли один
человек обладает душою, и нет ли таковой у гадов земных! И, взяв лягушку, исследовал. И по
исследовании нашел: точно; душа есть и у лягушки, токмо малая видом и не бессмертная.
Так вот в
исследовании вопроса о том, зачем все эти столь разнообразные
люди были посажены в тюрьмы, а другие, точно такие же
люди ходили на воле и даже судили этих
людей, и состояло четвертое дело, занимавшее в это время Нехлюдова.
Если они не открыли входа в Амур, то потому, что имели в своем распоряжении самые скудные средства для
исследования, а главное, — как гениальные
люди, подозревали и почти угадывали другую правду и должны были считаться с ней.
После всех гадостей и мерзостей, которые обыкновенно обнаруживались при каждом почти
исследовании деяний человеческих, он видел тихий, мирный лес, цветущие луга, желтеющие нивы, — о, как тогда казалась ему природа лучше
людей!
Он отлично понял, что имеет дело с
людьми легкомысленными, которым нужно одно: чтоб «идея», зашедшая в голову им самим или их патронам, была подтверждена так называемым"местным
исследованием".