Неточные совпадения
Редко провел я несколько
дней —
не скажу весело: мне еще как-то совестно было предаваться веселью, — но так приятно, хорошо, как четыре
дня нашего путешествия.
Я
не успел помолиться на постоялом дворе; но так как уже
не раз замечено мною, что в тот
день, в который я по каким-нибудь обстоятельствам забываю исполнить этот обряд, со мною случается какое-нибудь несчастие, я стараюсь исправить свою ошибку: снимаю фуражку, поворачиваясь в угол брички, читаю молитвы и крещусь под курточкой так, чтобы никто
не видал этого. Но тысячи различных предметов отвлекают мое внимание, и я несколько раз сряду в рассеянности повторяю одни и те же слова молитвы.
До вечера мы
не говорили друг с другом; я чувствовал себя виноватым, боялся взглянуть на него и целый
день не мог ничем заняться; Володя, напротив, учился хорошо и, как всегда, после обеда разговаривал и смеялся с девочками.
Иногда я слышал, как Маша говорила Володе: «Вот наказанье! что же вы в самом
деле пристали ко мне, идите отсюда, шалун этакой… отчего Николай Петрович никогда
не ходит сюда и
не дурачится…» Она
не знала, что Николай Петрович сидит в эту минуту под лестницею и все на свете готов отдать, чтобы только быть на месте шалуна Володи.
Я прилег на свою постель, но Карл Иваныч, прежде строго запрещавший делать это, ничего
не сказал мне, и мысль, что он больше
не будет ни бранить, ни останавливать нас, что ему нет теперь до нас никакого
дела, живо припомнила мне предстоящую разлуку.
«Но богу
не угодно было, чтобы я кончил
дни на своей родине.
Он понимал, что меня нужно было спасти хотя на нынешний
день. Пускай накажут, только бы
не нынче, когда у нас гости.
Под влиянием этого чувства я как можно скорее хотел закрыть портфель, но мне, видно, суждено было испытать всевозможные несчастия в этот достопамятный
день: вложив ключик в замочную скважину, я повернул его
не в ту сторону; воображая, что замок заперт, я вынул ключ, и — о ужас! — у меня в руках была только головка ключика.
Вспоминая рассказы Натальи Савишны о том, что душа усопшего до сорока
дней не оставляет дома, я мысленно после смерти ношусь невидимкой по всем комнатам бабушкиного дома и подслушиваю искренние слезы Любочки, сожаления бабушки и разговор папа с Августом Антонычем.
Я ночевал в чулане, и никто
не приходил ко мне; только на другой
день, то есть в воскресенье, меня перевели в маленькую комнатку, подле классной, и опять заперли.
— Да, мой милый, — сказала она после довольно продолжительного молчания, во время которого она осмотрела меня с ног до головы таким взглядом, что я
не знал, куда
девать свои глаза и руки, — могу сказать, что вы очень цените мою любовь и составляете для меня истинное утешение.
Меня
не наказывали, и никто даже
не напоминал мне о том, что со мной случилось; но я
не мог забыть всего, что испытал: отчаяния, стыда, страха и ненависти в эти два
дня.
Когда Василий содержался в части, Маша по целым
дням,
не осушая глаз, плакала, жаловалась на свою горькую судьбу Гаше (принимавшей живое участие в
делах несчастных любовников) и, презирая брань и побои своего дяди, потихоньку бегала в полицию навещать и утешать своего друга.
Другой раз, вспомнив вдруг, что смерть ожидает меня каждый час, каждую минуту, я решил,
не понимая, как
не поняли того до сих пор люди, что человек
не может быть иначе счастлив, как пользуясь настоящим и
не помышляя о будущем, — и я
дня три, под влиянием этой мысли, бросил уроки и занимался только тем, что, лежа на постели, наслаждался чтением какого-нибудь романа и едою пряников с кроновским медом, которые я покупал на последние деньги.
Володя только к обеду сходит вниз, а целые
дни и даже вечера проводит на верху за занятиями,
не по принуждению, а по собственному желанию.
Бабушка со
дня на
день становится слабее; ее колокольчик, голос ворчливой Гаши и хлопанье дверями чаще слышатся в ее комнате, и она принимает нас уже
не в кабинете, в вольтеровском кресле, а в спальне, в высокой постели с подушками, обшитыми кружевами.
Но вот несколько
дней нас уже
не пускают к ней, и раз утром St.
Я подошел к столу и тоже взял книгу; но, прежде чем начал читать ее, мне пришло в голову, что как-то смешно, что мы,
не видавшись целый
день, ничего
не говорим друг другу.
Как-то раз, во время масленицы, Нехлюдов был так занят разными удовольствиями, что хотя несколько раз на
день заезжал к нам, но ни разу
не поговорил со мной, и меня это так оскорбило, что снова он мне показался гордым и неприятным человеком. Я ждал только случая, чтобы показать ему, что нисколько
не дорожу его обществом и
не имею к нему никакой особенной привязанности.