Неточные совпадения
Яков. И как это она вырвалась из рук, бог ее
знает.
Только стал обтирать, хотел перехватить, — вышмыгнула как-то… В мелкие кусочки! Все мое несчастье! Ему хорошо, Григорию-то Михайлычу, говорить, как он один головой, а вот как семья? Ведь тоже надо обдумать да прокормить. Я на труды не смотрю. Так ничего не говорила? Ну, и слава богу! А ложечки у вас, Федор Иваныч, одна или две?
Таня. В горничных я. Ведь я тоже деменская. Я ведь вас
знаю, и вас
знаю,
только энтого дяденьку не
знаю. (Указывает на третьего мужика.)
Сахатов. Да ведь я не отрицаю. Я говорю
только, что это очень интересно. Интересно
знать, как Кругосветлов объясняет?
Леонид Федорович. И испытаем. Да и не он один. Медиумов бездна. Мы
только не
знаем их. Вот на днях одна больная старушка передвинула каменную стену.
Леонид Федорович (улыбаясь). Нет, не бойся, тут худого ничего нет. А это значит
только то, что он медиум, — просто медиум. Я и прежде
знал, что он медиум.
Таня. Да что ж мне скрываться? Мое дело сиротское, а вы сами
знаете здешнее городское заведение: всякий пристает; хоть бы Григорий Михайлыч, проходу от него нету. Тоже и этот…
знаете? Они думают, что у меня души нет, что я
только им для забавы далась…
Яков. Должно, что
знает. Жил я прежде у генерала. под Москвой, сердитый был такой, гордый — страсть, генерал-то! Так заболела у него дочка. Сейчас послали за этим. Тысячу рублей — приеду… Ну, сговорились, приехал. Так что-то не потрафили ему. Так, батюшки мои, как цыкнет на генерала. AI говорит, так так-то ты меня унажаешь, так-то? Так не стану ж лечить! — Так куда тебе! генерал-то и гордость свою забыл, всячески улещает. Батюшка!
только не бросай!
Толстая барыня. Вы не ведите, но и не противьтесь. (К Леониду Федоровичу.) Я
знаю эти опыты. Я сама их делала. Я, бывало, чувствую истечение, и как
только почувствую…
Сахатов. Да я и не отрицаю трудов Шарко. Я его тоже
знаю; я говорю
только то, что говорил мне Либо.
Федор Иваныч. Ну, делай как
знаешь,
только бы тут их не было. (Уходит.)
Леонид Федорович. Одно
только знайте, что как с Юмом и с Капчичем, так и теперь с этим медиумом вперед ни на что рассчитывать нельзя. Может быть неудача, а может быть и полная материализация.
Федор Иваныч (встает не торопясь). Готово. (Улыбаясь.)
Только не
знаю, как бы ваш новый медиум не скомпрометовал вас, Леонид Федорович.
Федор Иваныч. Уж этого не
знаю.
Только чист ли он? Вы вот не позаботились руки ему велеть вымыть. А то все-таки неудобно.
Гросман. Господа! я, собственно, не спирит. Я
только изучал гипноз. Гипноз я изучал, правда, во всех его известных проявлениях. Но то, что называется спиритизмом, мне совершенно неизвестно. От усыпления субъекта я могу ожидать известных мне явлений гипноза: летаргии, абулии, анестезии, анелгезии, каталепсии и всякого рода внушений. Здесь же предполагаются к исследованью не эти, а другие явления, и потому желательно бы было
знать, какого рода эти ожидаемые явления и какое они имеют научное значение.
Да, да, виноват, я
только хотел сказать Сергею Иванычу на то, что он спрашивал: почему мы
узнаем, что с нами общаются души умерших?
Таня. Бумагу я им отдала. Уж как благодарят-то, и ве
знаю как. Теперь
только просят деньги от них принять.
Яков. Что же, Федор Иваныч, это обида живая! Теперь меня расчесть хочет. Ты, говорит, все колотишь, Фифку забыл и против моего приказания мужиков в кухню пустил. А вы сами
знаете: я ничего
знать не
знаю!
Только сказала мне Татьяна: проведи в кухню, а я не
знаю, по чьему приказу.
Барыня. Говори, была? Я
знаю все, признавайся. Я тебе ничего не сделаю. Мне
только хочется уличить вот его (указывает на Леонида Федоровича), барина… Ты кинула бумагу на стол?
Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его?
только,
знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Аммос Федорович. А черт его
знает, что оно значит! Еще хорошо, если
только мошенник, а может быть, и того еще хуже.
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не хочу после… Мне
только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и не
узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Хлестаков. Черт его
знает, что такое,
только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног.
Только бы мне
узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)