Неточные совпадения
Человек, если прожил долгий век, то прожил много перемен, — был сначала младенцем, потом дитей, потом взрослым, потом старым. Но как ни переменялся человек, он всегда
говорил про себя «я». И этот «я» был в нем всегда один и тот же. Тот же «я» был и в младенце, и в взрослом, и в старике. Вот это-то непеременное «я» и есть то, что мы называем
душой.
Говорить, что то, что мы называем собою, есть только тело, что и мой разум, и моя
душа, и моя любовь, всё только от тела,
говорить так, всё равно, что
говорить, что то, что мы называем нашим телом, есть только та пища, которой питается тело. Правда, что тело мое это только переделанная телом пища и что без пищи не было бы тела, но тело мое не пища. Пища это то, что нужно для жизни тела, но не тело.
Философ Кант
говорил, что две вещи больше всего удивляют его. Одно: это звезды на небе, а другое: это закон добра в
душе человека.
Говорят: спасать
душу. Спасать можно только то, что может погибнуть.
Душа не может погибнуть, потому что она одна только существует. Не спасать надо
душу, а очищать ее от того, что затемняет, оскверняет ее, просвещать ее для того, чтобы бог всё больше и больше проходил через нее.
Говорят, что не надо любить себя. Но без любви к себе не было бы жизни. Дело только в том, чтó любить в себе: свою
душу или свое тело.
Люди
говорят про бога, что он живет на небе.
Говорят также и то, что он живет в человеке. И то и другое правда. Он и на небе, то есть в бесконечном мире, и в
душе человека.
«Когда же ты,
душа моя, —
говорил он сам себе, — станешь главою над телом?
Говорят: какой же расчет делать добро людям, когда они за добро платят злом? Но если ты любить того, кому делаешь добро, то ты уже получил награду в любви к нему и еще большую награду получишь в
душе своей, если с любовью к нему перенесешь то зло, которое он тебе делает.
Ребенок еще не чует в себе
душу, и потому с ним не бывает того, что бывает со взрослым человеком, когда в нем в одно и то же время
говорят два несогласных голоса. Один
говорит: съешь сам, а другой: отдай тому, кто просит. Один
говорит: отплати, а другой
говорит: прости. Один
говорит: верь тому, что
говорят, а другой
говорит: сам подумай.
По учению евангельскому, есть только две заповеди любви. Когда «законник, искушая его, спросил,
говоря: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: возлюби господа бога твоего всем сердцем твоим, и всею
душою твоею, и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. XXII, 35—39).
Но чем дольше живет человек, тем громче и громче
говорит голос
души, и всё дальше и дальше расходятся желания тела и желания
души.
Сократ сам воздерживался от всего того, что едят не для утоления голода, а для вкуса, и уговаривал своих учеников делать так же. Он
говорил, что не только для тела, но и для
души большой вред от лишней еды или питья, и советовал выходить из-за стола, пока еще есть хочется. Он напоминал своим ученикам сказку о мудром Улиссе: как волшебница Цирцея не могла заколдовать Улисса оттого только, что он не стал объедаться, а товарищей его, как только они набросились на ее сладкие кушанья, всех обратила в свиней.
Неиспорченному человеку всегда бывает отвратительно и стыдно думать и
говорить о половых сношениях. Береги это чувство. Оно недаром вложено в
душу людей. Чувство это помогает человеку удержаться от греха блуда и соблюсти целомудрие.
Ручной труд, и особенно земледельческий, полезен не только для тела, но и для
души. Людям, не работающим руками, бывает трудно здраво понимать вещи. Такие люди не переставая думают,
говорят, слушают или читают. Уму нет отдыха, и ум раздражается и путается. Земледельческий же труд полезен человеку тем, что труд, кроме того отдыха, который он дает ему, труд этот помогает человеку просто, ясно и разумно понимать положение человека в жизни.
У крестьянина семиаршинная изба на 7
душ, и он охотно пускает странника и
говорит: бог велит пополам делить.
Для того, чтобы не делать ближнему своему дурного — любить его, нужно приучать себя не
говорить ни ему, ни о нем дурного, а для того, чтобы приучить себя к этому, надо приучить себя не думать о нем дурного, не допускать в свою
душу чувство недоброжелательства даже в мыслях.
Раб же тот, вышед, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его,
душил,
говоря: отдай мне, что должен.
Не
говори никогда про доброе дело: «не стоит и стараться, — это так трудно, что никогда не достигну», или «это так легко, что когда захочу — всегда сделаю». Не думай и не
говори так: всякое усилие, хотя бы цель усилия и не была достигнута, или цель эта была бы самая неважная, всякое усилие укрепляет
душу.
Сказать, что я не могу воздержаться от дурного дела, всё равно что сказать, что я не человек, а животное. Люди часто
говорят это, но сколько бы они ни
говорили это, они в
душе своей знают, что, пока они живы, они могут перестать делать дурное и начать делать доброе.
Люди
говорят: «Нельзя жить, если мы не знаем того, что нас ожидает. Надо готовиться к тому, что будет». Это неправда. Настоящая хорошая жизнь бывает именно тогда, когда не думаешь о том, что будет с моим телом, а только о том, что мне для своей
души нужно сейчас. А для
души нужно только одно: делать то, что соединяет мою
душу со всеми людьми и с богом.
Посему
говорю вам: не заботьтесь для
души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться.
Душа не больше ли пищи и тело одежды?
Без чистоты
души зачем поклоняться богу? Зачем
говорить: я пойду в Бенарес? [Бенарес — город, который индусы считают святым городом.] Каким образом достигнет истинного Бенареса тот, кто делал зло?
Человек живет для тела и
говорит: всё скверно; человек живет для
души и
говорит: неправда, всё прекрасно. То, что ты называешь скверным, это то самое точило, без которого затупилось, заржавело бы самое дорогое, что есть во мне: моя
душа.
Смерть неизбежна для всего рожденного так же, как и рождение неизбежно для всего смертного. Поэтому не должно сетовать на то, что неизбежно. Прежнее состояние существ неизвестно, среднее состояние очевидно, будущее состояние не может быть познано, — о чем же заботиться и беспокоиться? Некоторые люди смотрят на
душу, как на чудо, а другие
говорят и слушают про нее с удивлением, но никто ничего не знает про нее.
Часто
говорят: «Мне уже не к чему, мне уже помирать пора». Всё, что не к чему, потому что помирать пора, не к чему было и когда-либо делать. А есть дело, которое всегда нужно, и чем ближе к смерти, тем нужнее: дело
души. Дело это в том, чтобы улучшать свою
душу.
Ведь совершенствование, о котором мы не раз
говорили, состоит в том, чтобы отделить, насколько возможно,
душу от тела и приучить ее собираться и сосредоточиваться вне тела в себе самой; смерть же дает это самое освобождение.
Говорят, что для того, кто делает добро, не нужно награды. Это правда, если думать, что награда будет не в тебе и не сейчас, а в будущем. Но без награды, без того, чтобы добро не давало радости человеку, не мог бы человек делать добро. Дело только в том, чтобы понимать, в чем истинная награда. Истинная награда не во внешнем и будущем, а во внутреннем и настоящем: в улучшении своей
души. В этом и награда и побуждение к деланию добра.