Неточные совпадения
Князь Гальцин, подполковник Нефердов, юнкер
барон Пест, который встретил их на бульваре, и Праскухин, которого никто не звал, с которым никто не
говорил, но который не отставал от них, все с бульвара пошли пить чай к Калугину.
Барон Пест тоже пришел на бульвар. Он рассказывал, что был на перемирьи и
говорил с французскими офицерами, как-будто бы один французский офицер сказал ему: «S’il n’avait pas fait clair encore pendant une demi heure, les embuscades auraient été reprises», [Если бы еще полчаса было темно, ложементы были бы вторично взяты,] и как он отвечал ему: «Monsieur! Je ne dit pas non, pour ne pas vous donner un dementi», [Я не
говорю нет, только чтобы вам не противоречить,] и как это хорошо он сказал и т. д.
После этого происшествия у гроба я не спал целую ночь, и с этого случая меня не оставляло чувство необъяснимой и страшной тревоги. Бабушка была схоронена, а я, по приглашению баронессы и по совету барона Андрея Васильевича, перешел жить во флигель старушки.
Барон говорил:
Графиня и Артур сели на траву и принялись вспоминать былое…Они вспоминали, но не касались ни любви, ни разрыва…Разговор вертелся около венского житья-бытья, дома Гейленштралей, артистов, вечерних прогулок…
Барон говорил и пил. Графиня отказалась от вина. Выпив бутылку, Артур слегка опьянел; он начал хохотать, острить, говорить колкости.
В этом монологе, когда
барон говорит, что, возвращаясь на родину, он думал исправлять закоренелые глупости, покрытые столетним мраком предрассудков; «О!
Неточные совпадения
Хлестаков. Да, и в журналы помещаю. Моих, впрочем, много есть сочинений: «Женитьба Фигаро», «Роберт-Дьявол», «Норма». Уж и названий даже не помню. И всё случаем: я не хотел писать, но театральная дирекция
говорит: «Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь». Думаю себе: «Пожалуй, изволь, братец!» И тут же в один вечер, кажется, всё написал, всех изумил. У меня легкость необыкновенная в мыслях. Все это, что было под именем
барона Брамбеуса, «Фрегат „Надежды“ и „Московский телеграф“… все это я написал.
Появление Обломова в доме не возбудило никаких вопросов, никакого особенного внимания ни в тетке, ни в
бароне, ни даже в Штольце. Последний хотел познакомить своего приятеля в таком доме, где все было немного чопорно, где не только не предложат соснуть после обеда, но где даже неудобно класть ногу на ногу, где надо быть свежеодетым, помнить, о чем
говоришь, — словом, нельзя ни задремать, ни опуститься, и где постоянно шел живой, современный разговор.
— Брось сковороду, пошла к барину! — сказал он Анисье, указав ей большим пальцем на дверь. Анисья передала сковороду Акулине, выдернула из-за пояса подол, ударила ладонями по бедрам и, утерев указательным пальцем нос, пошла к барину. Она в пять минут успокоила Илью Ильича, сказав ему, что никто о свадьбе ничего не
говорил: вот побожиться не грех и даже образ со стены снять, и что она в первый раз об этом слышит;
говорили, напротив, совсем другое, что
барон, слышь, сватался за барышню…
Так мечтала она, и побежала к
барону, и искусно предупредила его, чтоб он до времени об этой новости не
говорил никому, решительно никому. Под этим никому она разумела одного Обломова.
— Ты похорошела на даче, Ольга, —
говорила ей тетка. В улыбке
барона выражался тот же комплимент.