По левую руку на корточках
сидел красный, с потным лицом офицерик, принужденно улыбался и шутил, когда били его карты, он шевелил беспрестанно одной рукой в пустом кармане шаровар и играл большой маркой, но очевидно уже не на чистые, что именно и коробило красивого брюнета.
Неточные совпадения
На другом углу стола, за тарелками котлет с горошком и бутылкой кислого крымского вина, называемого «бордо»,
сидят два пехотных офицера: один молодой, с
красным воротником и с двумя звездочками на шинели, рассказывает другому, старому, с черным воротником и без звездочек, про альминское дело.
Вино лилось рекой, управители
сидели красные, немец выкатил глаза, а становой тяжело икал, напрасно стараясь подавить одолевавшую дремоту.
И мое лицо и мои глаза тоже. Я мгновенно забываю слова роли, я вижу только одно: там на хорах, на первой скамейке,
сидит красная, как вареный рак, няня Матреша, а на коленях у нее мой маленький принц. Он, со свойственной его возрасту бесцеремонностью, поднял крошечный пальчик и указывает им на сцену прямо на меня и лепечет своим милым голоском:
Неточные совпадения
Зима!.. Крестьянин, торжествуя, // На дровнях обновляет путь; // Его лошадка, снег почуя, // Плетется рысью как-нибудь; // Бразды пушистые взрывая, // Летит кибитка удалая; // Ямщик
сидит на облучке // В тулупе, в
красном кушаке. // Вот бегает дворовый мальчик, // В салазки жучку посадив, // Себя в коня преобразив; // Шалун уж заморозил пальчик: // Ему и больно и смешно, // А мать грозит ему в окно…
Еще страшней, еще чуднее: // Вот рак верхом на пауке, // Вот череп на гусиной шее // Вертится в
красном колпаке, // Вот мельница вприсядку пляшет // И крыльями трещит и машет; // Лай, хохот, пенье, свист и хлоп, // Людская молвь и конский топ! // Но что подумала Татьяна, // Когда узнала меж гостей // Того, кто мил и страшен ей, // Героя нашего романа! // Онегин за столом
сидит // И в дверь украдкою глядит.
Он иногда читает Оле // Нравоучительный роман, // В котором автор знает боле // Природу, чем Шатобриан, // А между тем две, три страницы // (Пустые бредни, небылицы, // Опасные для сердца дев) // Он пропускает,
покраснев, // Уединясь от всех далеко, // Они над шахматной доской, // На стол облокотясь, порой //
Сидят, задумавшись глубоко, // И Ленский пешкою ладью // Берет в рассеянье свою.
Подле нее вполуоборот
сидела Марья Ивановна в чепце с розовыми лентами, в голубой кацавейке и с
красным сердитым лицом, которое приняло еще более строгое выражение, как только вошел Карл Иваныч.
— Нет, брат, право, заметно. На стуле ты давеча
сидел так, как никогда не
сидишь, как-то на кончике, и все тебя судорога дергала. Вскакивал ни с того ни с сего. То сердитый, а то вдруг рожа как сладчайший леденец отчего-то сделается.
Краснел даже; особенно когда тебя пригласили обедать, ты ужасно
покраснел.