Неточные совпадения
Мужественного было еще меньше: несмотря
на то, что я был не мал ростом и очень силен по
летам, все черты лица были мягкие, вялые, неопределенные.
В тот
год, как я вступил в университет, святая была как-то поздно в апреле, так что экзамены были назначены
на Фоминой, а
на страстной я должен был и говеть, и уже окончательно приготавливаться.
Случалось ли вам
летом лечь спать днем в пасмурную дождливую погоду и, проснувшись
на закате солнца, открыть глаза и в расширяющемся четырехугольнике окна, из-под полотняной сторы, которая, надувшись, бьется прутом об подоконник, увидать мокрую от дождя, тенистую, лиловатую сторону липовой аллеи и сырую садовую дорожку, освещенную яркими косыми лучами, услыхать вдруг веселую жизнь птиц в саду и увидать насекомых, которые вьются в отверстии окна, просвечивая
на солнце, почувствовать запах последождевого воздуха и подумать: «Как мне не стыдно было проспать такой вечер», — и торопливо вскочить, чтобы идти в сад порадоваться жизнью?
Буду составлять лекции и даже вперед проходить предметы, так что
на первом курсе буду первым и напишу диссертацию;
на втором курсе уже вперед буду знать все, и меня могут перевести прямо в третий курс, так что я восемнадцати
лет кончу курс первым кандидатом с двумя золотыми медалями, потом выдержу
на магистра,
на доктора и сделаюсь первым ученым в России… даже в Европе я могу быть первым ученым…
Но зато, когда это случалось, он бывал чрезвычайно весел, бренчал
на фортепьянах свои любимые штучки, делал сладенькие глазки и выдумывал про всех нас и Мими шуточки, вроде того, что грузинский царевич видел Мими
на катанье и так влюбился, что подал прошение в синод об разводной, что меня назначают помощником к венскому посланнику, — и с серьезным лицом сообщал нам эти новости; пугал Катеньку пауками, которых она боялась; был очень ласков с нашими приятелями Дубковым и Нехлюдовым и беспрестанно рассказывал нам и гостям свои планы
на будущий
год.
То план состоял в том, чтобы нас оставить в Москве в университете, а самому с Любочкой ехать
на два
года в Италию, то в том, чтоб купить именье в Крыму,
на южном берегу, и ездить туда каждое
лето, то в том, чтобы переехать в Петербург со всем семейством, и т. п.
Гаврило бросается к ее креслу, стулья шумят, и, чувствуя, как по спине пробегает какой-то холод — предвестник аппетита, берешься за сыроватую крахмаленную салфетку, съедаешь корочку хлеба и с нетерпеливой и радостной жадностью, потирая под столом руки, поглядываешь
на дымящие тарелки супа, которые по чинам,
годам и вниманию бабушки разливает дворецкий.
Я достал лист бумаги и прежде всего хотел приняться за расписание обязанностей и занятий
на следующий
год.
«Проходят месяцы, проходят
годы, — думал я, — он все один, он все спокоен, он все чувствует, что совесть его чиста пред богом и молитва услышана им». С полчаса я просидел
на стуле, стараясь не двигаться и не дышать громко, чтобы не нарушать гармонию звуков, говоривших мне так много. А маятник все стучал так же — направо громче, налево тише.
— Нет, это он так, давал мне свой посмотреть, господин профессор, — нашелся Иконин, и опять слово господин профессор было последнее слово, которое он произнес
на этом месте; и опять, проходя назад мимо меня, он взглянул
на профессоров,
на меня, улыбнулся и пожал плечами, с выражением, говорившим: «Ничего, брат!» (Я после узнал, что Иконин уже третий
год являлся
на вступительный экзамен.)
Воспоминание о ссоре с Колпиковым, который, впрочем, ни
на другой день, ни после так и не дал мне de ses nouvelles, [известий о себе (фр.).] было многие
года для меня ужасно живо и тяжело.
Только гораздо после, размышляя уже спокойно об этом обстоятельстве, я сделал предположение довольно правдоподобное, что Колпиков, после многих
лет почувствовав, что
на меня напасть можно, выместил
на мне, в присутствии брюнета без усов, полученную пощечину, точно так же, как я тотчас же выместил его «невежу»
на невинном Дубкове.
Итак, я отправился один. Первый визит был, по местности, к Валахиной,
на Сивцевом Вражке. Я
года три не видал Сонечки, и любовь моя к ней, разумеется, давным-давно прошла, но в душе оставалось еще живое и трогательное воспоминание прошедшей детской любви. Мне случалось в продолжение этих трех
лет вспоминать об ней с такой силой и ясностью, что я проливал слезы и чувствовал себя снова влюбленным, но это продолжалось только несколько минут и возвращалось снова не скоро.
— Ах, я бы вас не узнал, — отвечал я, несмотря
на то, что в это самое время думал, что я всегда бы узнал ее. Я чувствовал себя снова в том беспечно веселом расположении духа, в котором я пять
лет тому назад танцевал с ней гросфатер
на бабушкином бале.
— Но, впрочем, не говоря об вас, он
на это мастер, — продолжала она, понизив голос (что мне было особенно приятно) и указывая глазами
на Любовь Сергеевну, — он открыл в бедной тетеньке (так называлась у них Любовь Сергеевна), которую я двадцать
лет знаю с ее Сюзеткой, такие совершенства, каких я и не подозревала…
Во время чая чтение прекратилось и дамы занялись разговором между собой о лицах и обстоятельствах мне незнакомых, как мне казалось, только для того, чтобы, несмотря
на ласковый прием, все-таки дать мне почувствовать ту разницу, которая по
годам и положению в свете была между мною и ими.
Когда зашел разговор о дачах, я вдруг рассказал, что у князя Ивана Иваныча есть такая дача около Москвы, что
на нее приезжали смотреть из Лондона и из Парижа, что там есть решетка, которая стоит триста восемьдесят тысяч, и что князь Иван Иваныч мне очень близкий родственник, и я нынче у него обедал, и он звал меня непременно приехать к нему
на эту дачу жить с ним целое
лето, но что я отказался, потому что знаю хорошо эту дачу, несколько раз бывал
на ней, и что все эти решетки и мосты для меня незанимательны, потому что я терпеть не могу роскоши, особенно в деревне, а люблю, чтоб в деревне уж было совсем как в деревне…
Володя уже два
года был большой, влюблялся беспрестанно во всех хорошеньких женщин, которых встречал; но, несмотря
на то, что каждый день виделся с Катенькой, которая тоже уже два
года как носила длинное платье и с каждым днем хорошела, ему и в голову не приходила мысль о возможности влюбиться в нее.
Несмотря
на это, я в нынешнее
лето больше, чем в другие
года, сблизился с нашими барышнями по случаю явившейся во мне страсти к музыке.
Помню, что в одном из прочитанных мною в это
лето сотни романов был один чрезвычайно страстный герой с густыми бровями, и мне так захотелось быть похожим
на него наружностью (морально я чувствовал себя точно таким, как он), что я, рассматривая свои брови перед зеркалом, вздумал простричь их слегка, чтоб они выросли гуще, но раз, начав стричь, случилось так, что я выстриг в одном месте больше, — надо было подравнивать, и кончилось тем, что я, к ужасу своему, увидел себя в зеркало безбровым и вследствие этого очень некрасивым.
Несмотря
на происходившую у меня в голове путаницу понятий, я в это
лето был юн, невинен, свободен и поэтому почти счастлив.
Несмотря
на то, что в это
лето мы часто виделись с ними, я продолжал быть странно предубежден против всего этого семейства.
Отцу было сорок восемь
лет, когда он во второй раз женился
на Авдотье Васильевне Епифановой.
Вспомнив, как Володя целовал прошлого
года кошелек своей барышни, я попробовал сделать то же, и действительно, когда я один вечером в своей комнате стал мечтать, глядя
на цветок, и прикладывать его к губам, я почувствовал некоторое приятно-слезливое расположение и снова был влюблен или так предполагал в продолжение нескольких дней.
Помню, как я оробел при этом вопросе, но как вместе с тем, совершенно невольно для меня,
на лице моем распустилась самодовольная улыбка, и я начал говорить по-французски самым напыщенным языком с вводными предложениями такой вздор, который мне теперь, даже после десятков
лет, совестно вспомнить.
В начале
года, раз
на лекции барон З., высокий белокурый молодой человек, с весьма серьезным выражением правильного лица, пригласил всех нас к себе
на товарищеский вечер.
Так, когда Софья Ивановна, не устававшая говорить про свою племянницу, рассказала мне, как Варенька в деревне, будучи ребенком, четыре
года тому назад отдала без позволения все свои платья и башмаки крестьянским детям, так что их надо было отобрать после, я еще не сразу принял этот факт как достойный к возвышению ее в моем мнении, а еще подтрунивал мысленно над нею за такой непрактический взгляд
на вещи.
Несмотря
на то, что папа хотел приехать с женою в Москву только после нового
года, он приехал в октябре, осенью, в то время, когда была еще отличная езда с собаками. Папа говорил, что он изменил свое намерение, потому что дело его в сенате должно было слушаться; но Мими рассказывала, что Авдотья Васильевна в деревне так скучала, так часто говорила про Москву и так притворялась нездоровою, что папа решился исполнить ее желание.
Ему было в то время
лет восемнадцать, хотя
на вид казалось гораздо больше.
С начала курса в шайке кутил, главою которых был Зухин, было человек восемь. В числе их сначала были Иконин и Семенов, но первый удалился от общества, не вынесши того неистового разгула, которому они предавались в начале
года, второй же удалился потому, что ему и этого казалось мало. В первые времена все в нашем курсе с каким-то ужасом смотрели
на них и рассказывали друг другу их подвиги.
Неточные совпадения
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать
лет живу
на службе; ни один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал
на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
Частный пристав. Имею честь поздравить вас, ваше высокоблагородие, и пожелать благоденствия
на многие
лета!
Анна Андреевна. Ну что ты? к чему? зачем? Что за ветреность такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка. Ну что ты нашла такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее. Не похоже, не похоже, совершенно не похоже
на то, чтобы ей было восемнадцать
лет. Я не знаю, когда ты будешь благоразумнее, когда ты будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты будешь знать, что такое хорошие правила и солидность в поступках.
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что
лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают
на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и
на Онуфрия его именины. Что делать? и
на Онуфрия несешь.
Хлестаков, молодой человек
лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, — один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания
на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.