Когда он кончил, то Марья Алексевна видела, что
с таким разбойником нечего говорить, и потому прямо стала говорить о чувствах, что она была огорчена, собственно, тем, что Верочка вышла замуж, не испросивши согласия родительского, потому что это для
материнского сердца очень больно; ну, а когда дело пошло о
материнских чувствах и огорчениях, то, натурально, разговор стал представлять для обеих
сторон более только тот интерес, что, дескать, нельзя же не говорить и об этом, так приличие требует; удовлетворили приличию, поговорили, — Марья Алексевна, что она, как любящая мать, была огорчена, — Лопухов, что она, как любящая мать, может и не огорчаться; когда же исполнили меру приличия надлежащею длиною рассуждений о чувствах, перешли к другому пункту, требуемому приличием, что мы всегда желали своей дочери счастья, —
с одной
стороны, а
с другой
стороны отвечалось, что это, конечно, вещь несомненная; когда разговор был доведен до приличной длины и по этому пункту, стали прощаться, тоже
с объяснениями такой длины, какая требуется благородным приличием, и результатом всего оказалось, что Лопухов, понимая расстройство
материнского сердца, не просит Марью Алексевну теперь же дать дочери позволения видеться
с нею, потому что теперь это, быть может, было бы еще тяжело для
материнского сердца, а что вот Марья Алексевна будет слышать, что Верочка живет счастливо, в чем, конечно, всегда и состояло единственное желание Марьи Алексевны, и тогда
материнское сердце ее совершенно успокоится, стало быть, тогда она будет в состоянии видеться
с дочерью, не огорчаясь.
С своей
стороны, Сенечка рассуждает так:"Коего черта я здесь ищу! ну, коего черта! начальники меня любят, подчиненные боятся… того гляди, губернатором буду да женюсь на купчихе Бесселендеевой — ну, что мне еще надо!"Но какой-то враждебный голос так и преследует, так и нашептывает:"А ну, как она Дятлово да Нагорное-то подлецу Федьке отдаст!" — и опять начинаются мучительные мечтания, опять напрягается умственное око и представляет болезненному воображению целый ряд мнимых картин, героем которых является он, Сенечка, единственный наследник и обладатель всех
материнских имений и сокровищ.
Ты прехорошенькая!.. мне тебя жаль!» — вырвалось вдруг громко из уст Марфы Андревны, и она ближе и ближе потянула красавицу к свету лампады, передвинула несколько раз перед собою из
стороны в
сторону лицо и обнаженный бюст девушки, любуясь ею при разных тонах освещения, и, вдруг схватив ее крепко в свои объятия, шепнула ей
с материнской страстностью: «Мы вместе, вместе
с тобою… сбережем, что родится!»
Матрена. Вестимо, что уж не по голове гладил, только то, что битье тоже битью бывает розь; в этаком азарте человек, не ровен тоже час, как и ударит… В те поры, не утерпевши
материнским сердцем своим, вбежала в избу-то, гляжу, он сидит на лавке и пена у рту, а она уж в постелю повалилась: шлык на
стороне, коса растрепана и лицо закрыто!.. Другие сутки вот лежит
с той поры, словечка не промолвит, только и сказала, чтоб зыбку
с ребенком к ней из горенки снесли, чтоб и его-то
с голоду не уморить…