Неточные совпадения
— Очень просто. Мне было восемнадцать лет, когда я первый
раз приволокнулся за одной весьма миленькой барышней; но я ухаживал за ней так, как будто дело это было мне
не внове: точно так, как я ухаживал потом за другими. Собственно говоря, в первый и последний
раз я влюбился лет шести в свою няню; но этому очень давно. Подробности наших отношений изгладились из моей памяти, да если б я их и помнил, кого это может интересовать?
Я хотел было все рассказать ему, но удержался и только улыбнулся про себя. Ложась спать, я, сам
не знаю зачем,
раза три повернулся на одной ноге, напомадился, лег и всю ночь спал как убитый. Перед утром я проснулся на мгновенье, приподнял голову, посмотрел вокруг себя с восторгом — и опять заснул.
После обеда я отправился в сад, но без ружья. Я дал было себе слово
не подходить к «засекинскому саду», но неотразимая сила влекла меня туда — и недаром.
Не успел я приблизиться к забору, как увидел Зинаиду. На этот
раз она была одна. Она держала в руках книжку и медленно шла по дорожке. Она меня
не замечала.
Целый вечер и следующее утро я провел в каком-то унылом онемении. Помнится, я попытался работать и взялся за Кайданова — но напрасно мелькали передо мною разгонистые строчки и страницы знаменитого учебника. Десять
раз сряду прочел я слова: «Юлий Цезарь отличался воинской отвагой» —
не понял ничего и бросил книгу. Перед обедом я опять напомадился и опять надел сюртучок и галстук.
— Пишите билет, говорят вам, — повторила княжна. — Это что за бунт? Мсьё Вольдемар с нами в первый
раз, и сегодня для него закон
не писан. Нечего ворчать, пишите, я так хочу.
На него находила иногда веселость, и тогда он готов был резвиться и шалить со мной, как мальчик (он любил всякое сильное телесное движение);
раз — всего только
раз! — он приласкал меня с такою нежностью, что я чуть
не заплакал…
— Вы
не думаете ли, что я его люблю, — сказала она мне в другой
раз. — Нет; я таких любить
не могу, на которых мне приходится глядеть сверху вниз. Мне надобно такого, который сам бы меня сломил… Да я на такого
не наткнусь, бог милостив!
Не попадусь никому в лапы, ни-ни!
Я замер на месте: я
не понял ее с первого
раза.
— Простите меня, — еще
раз повторил Малевский, а я, вспоминая движение Зинаиды, подумал опять, что настоящая королева
не могла бы с большим достоинством указать дерзновенному на дверь.
— Что я хочу сказать? Я, кажется, ясно выражаюсь. Днем — и ночью. Днем еще так и сяк; днем светло и людно; но ночью — тут как
раз жди беды. Советую вам
не спать по ночам и наблюдать, наблюдать из всех сил. Помните — в саду, ночью, у фонтана — вот где надо караулить. Вы мне спасибо скажете.
— Вот вам, — сказала она, — мой милый Володя (она в первый
раз так меня называла), товарищ. Его тоже зовут Володей. Пожалуйста, полюбите его; он еще дичок, но у него сердце доброе. Покажите ему Нескучное, гуляйте с ним, возьмите его под свое покровительство.
Не правда ли, вы это сделаете? вы тоже такой добрый!
Это томление, вероятно, долго бы
не продолжилось… громовой удар
разом все прекратил и перебросил меня в новую колею.
— Было. Этих делов
не скроешь; уж на что батюшка ваш в этом
разе осторожен — да ведь надобно ж, примерно, карету нанять или там что… без людей
не обойдешься тоже.
Я услал Филиппа — и повалился на постель. Я
не зарыдал,
не предался отчаянию; я
не спрашивал себя, когда и как все это случилось;
не удивлялся, как я прежде, как я давно
не догадался, — я даже
не роптал на отца… То, что я узнал, было мне
не под силу: это внезапное откровение раздавило меня… Все было кончено. Все цветы мои были вырваны
разом и лежали вокруг меня, разбросанные и истоптанные.
Помнится, я пробродил целый день, но в сад
не заходил и ни
разу не взглянул на флигель — а вечером я был свидетелем удивительного происшествия: отец мой вывел графа Малевского под руку через залу в переднюю и, в присутствии лакея, холодно сказал ему: «Несколько дней тому назад вашему сиятельству в одном доме указали на дверь; а теперь я
не буду входить с вами в объяснения, но имею честь вам доложить, что если вы еще
раз пожалуете ко мне, то я вас выброшу в окошко.
«
Не попадусь… — думал я, —
не увижу ее больше»; но мне было суждено еще
раз увидеть Зинаиду.
Он задумался и опустил голову… и тут-то я в первый и едва ли
не в последний
раз увидел, сколько нежности и сожаления могли выразить его строгие черты.
— Я на это тебе только одно скажу: трудно поверить, чтобы человек, который, несмотря на свои шестьдесят лет, зиму и лето ходит босой и, не снимая, носит под платьем вериги в два пуда весом и который
не раз отказывался от предложений жить спокойно и на всем готовом, — трудно поверить, чтобы такой человек все это делал только из лени.
Неточные совпадения
Одно плохо: иной
раз славно наешься, а в другой чуть
не лопнешь с голоду, как теперь, например.
Лука Лукич (про себя, в нерешимости).Вот тебе
раз! Уж этого никак
не предполагал. Брать или
не брать?
Я
не люблю церемонии. Напротив, я даже стараюсь всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идет!» А один
раз меня приняли даже за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем. После уже офицер, который мне очень знаком, говорит мне: «Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главнокомандующего».
Лука Лукич. Что ж мне, право, с ним делать? Я уж несколько
раз ему говорил. Вот еще на днях, когда зашел было в класс наш предводитель, он скроил такую рожу, какой я никогда еще
не видывал. Он-то ее сделал от доброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные мысли внушаются юношеству.
Лука Лукич. Да, он горяч! Я ему это несколько
раз уже замечал… Говорит: «Как хотите, для науки я жизни
не пощажу».