— Убью, говорят тебе: уйди! —
Диким стоном, ревом вырвался голос из груди Харлова, но он не оборачивал головы и продолжал с яростью смотреть прямо перед собой. — Возьму да брошу тебя со всеми твоими дурацкими советами в воду, — вот ты будешь знать, как старых людей беспокоить, молокосос! — «Он с ума сошел!» — мелькнуло у меня в голове.
Он схватился за голову, истерически захохотал, с перекосившимся лицом и
диким стоном вскочил с кресла и в ту же минуту ничком упал на ковер.
Я был доволен и жидом и собакой и оставил их делить до утра одну подстилку, а сам лег в мою постель в состоянии усталости от впечатлений, которых было немилосердно много: жид-наемщик, белоцерковский стодол, лавра, митрополит,
дикие стоны и вопли, имя Иешу, молчаливый князь и настойчивая княгиня с ее всевластным значением, мой двойник стряпчий Юров и Бобчинский с Добчинским; необходимость и невозможность от всего этого отбиться, и вдруг… какое-то тихое предсонное воспоминание о моей старой няне, болгарке Марине, которую все почему-то называли „туркинею“…
Неточные совпадения
Вдруг… слабый крик… невнятный
стон // Как бы из замка слышит он. // То был ли сон воображенья, // Иль плач совы, иль зверя вой, // Иль пытки
стон, иль звук иной — // Но только своего волненья // Преодолеть не мог старик // И на протяжный слабый крик // Другим ответствовал — тем криком, // Которым он в веселье
диком // Поля сраженья оглашал, // Когда с Забелой, с Гамалеем, // И — с ним… и с этим Кочубеем // Он в бранном пламени скакал.
… В Люцерне есть удивительный памятник; он сделан Торвальдсеном в
дикой скале. В впадине лежит умирающий лев; он ранен насмерть, кровь струится из раны, в которой торчит обломок стрелы; он положил молодецкую голову на лапу, он
стонет; его взор выражает нестерпимую боль; кругом пусто, внизу пруд; все это задвинуто горами, деревьями, зеленью; прохожие идут, не догадываясь, что тут умирает царственный зверь.
«Душно мне! душно!» —
простонал он
диким, нечеловечьим голосом.
Находя в этих звуках сходство с отвратительным криком грызущихся кошек, народ называет иволгу
дикою кошкой]
стонут рябые кукушки, постукивают, долбя деревья, разноперые дятлы, трубят желны, трещат сойки; свиристели, лесные жаворонки, дубоноски и все многочисленное крылатое, мелкое певчее племя наполняет воздух разными голосами и оживляет тишину лесов; на сучьях и в дуплах дерев птицы вьют свои гнезда, кладут яйца и выводят детей; для той же цели поселяются в дуплах куницы и белки, враждебные птицам, и шумные рои
диких пчел.
Все ей казалось, что кто-то ходит около избушки, а вдали раздаются и
стоны, и плач, и
дикий хохот.