Неточные совпадения
Вдруг… слабый крик… невнятный
стонКак бы из замка слышит он.
То был ли сон воображенья,
Иль плач совы, иль зверя вой,
Иль пытки
стон, иль звук иной —
Но только своего волненья
Преодолеть не мог старик
И на протяжный слабый крик
Другим ответствовал — тем криком,
Которым он в веселье
дикомПоля сраженья оглашал,
Когда с Забелой, с Гамалеем,
И — с ним… и с этим Кочубеем
Он в бранном пламени скакал.
… В Люцерне есть удивительный памятник; он сделан Торвальдсеном в
дикой скале. В впадине лежит умирающий лев; он ранен насмерть, кровь струится из раны, в которой торчит обломок стрелы; он положил молодецкую голову на лапу, он
стонет; его взор выражает нестерпимую боль; кругом пусто, внизу пруд; все это задвинуто горами, деревьями, зеленью; прохожие идут, не догадываясь, что тут умирает царственный зверь.
«Душно мне! душно!» —
простонал он
диким, нечеловечьим голосом.
Находя в этих звуках сходство с отвратительным криком грызущихся кошек, народ называет иволгу
дикою кошкой]
стонут рябые кукушки, постукивают, долбя деревья, разноперые дятлы, трубят желны, трещат сойки; свиристели, лесные жаворонки, дубоноски и все многочисленное крылатое, мелкое певчее племя наполняет воздух разными голосами и оживляет тишину лесов; на сучьях и в дуплах дерев птицы вьют свои гнезда, кладут яйца и выводят детей; для той же цели поселяются в дуплах куницы и белки, враждебные птицам, и шумные рои
диких пчел.
Все ей казалось, что кто-то ходит около избушки, а вдали раздаются и
стоны, и плач, и
дикий хохот.
Из лесного оврага, на дне которого, тихо журча, бежал маленький родничок, неслось воркованье
диких голубей или горлинок, слышался также кошачий крик и заунывный
стон иволги; звуки эти были так различны, противоположны, что я долго не хотел верить, что это кричит одна и та же миловидная, желтенькая птичка.
Ветер за стенами дома бесился, как старый озябший голый дьявол. В его реве слышались
стоны, визг и
дикий смех. Метель к вечеру расходилась еще сильнее. Снаружи кто-то яростно бросал в стекла окон горсти мелкого сухого снега. Недалекий лес роптал и гудел с непрерывной, затаенной, глухой угрозой…
И
дикий крик, и
стон глухой
Промчались в глубине долины —
Недолго продолжался бой...
Дым, треск,
стоны, бешеное «ура!». Запах крови и пороха. Закутанные дымом странные чужие люди с бледными лицами.
Дикая, нечеловеческая свалка. Благодарение Богу за то, что такие минуты помнятся только как в тумане.
Тяжелая дремота сковывала и томила его. Но, как это всегда бывает с людьми, давно выбившимися из сна, он не мог заснуть сразу. Едва только сознание его начинало заволакиваться темной, мягкой и сладостной пеленой забвения, как страшный внутренний толчок вдруг подбрасывал его тело. Он со
стоном вздрагивал, широко открывал в
диком испуге глаза и тотчас же опять погружался в раздражающее переходное состояние между сном и бодрствованием, похожее на бред, полный грозных видений.
Дикий крик продавца-мужика,
И шарманка с пронзительным воем,
И кондуктор с трубой, и войска,
С барабанным идущие боем,
Понуканье измученных кляч,
Чуть живых, окровавленных, грязных,
И детей раздирающий плач
На руках у старух безобразных —
Всё сливается,
стонет, гудет,
Как-то глухо и грозно рокочет,
Словно цепи куют на несчастный народ,
Словно город обрушиться хочет.
Где-то очень близко — мне показалось, что над самой моей головой, — робко чирикнула птичка, ей ответила другая, третья… В лесу пронзительно захохотала сова, и ее крик звучно и резко пронесся между деревьев. Утка пролетела стороной, и долго не смолкало ее кряканье, все тише и тише доносясь до меня. Высоко на деревьях томно
застонали дикие голуби.
Гром грохочет. В пене гнева
стонут волны, с ветром споря. Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким и бросает их с размаху в
дикой злобе на утесы, разбивая в пыль и брызги изумрудные громады.
Не видя слёз, не внемля
стона,
На пагубу людей избранное судьбой,
Здесь барство
дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время земледельца.
Чистяков не понимал слов, но он слышал звуки, и
дикие, грубые, стихийные, как
стон самой земли, похожие скорее на вой заброшенного одинокого пса, чем на человеческую песню, — они дышали такой безысходной тоскою и жгучей ненавистью, что не нужно было слов, чтобы видеть окровавленное сердце певца.
Стоном стоят лесные голоса, без умолку трещат в высокой сочной траве кузнечики и кобылки, вьются над цветами жучки и разновидные козявки, воркуют серо-сизые с зеленой шейкой вяхири и красногрудые ветютни, как в трубу трубит черная желна, стучат по деревьям дятлы, пищат рябчики, уныло перекликаются либо кошкой взвизгивают желтенькие иволги, трещат сойки, жалобно кукуют кукушки и на разные голоса весело щебечут свиристели, малиновки, лесные жаворонки и другие мелкие пташки [Вяхирь,
дикий голубь — Columna palumbus.
Где-то иволга тихо
стонала;
дикие утки крякали изредка под берегом, а по воде, волнистыми струями, начинали бродить прозрачные туманы.
Крики осиплых голосов, вопли, гам, даже
дикие завыванья раздались по Гребновской. Ругательства, проклятья, угрозы,
стоны и оханья с каждой минутой усиливались…
Стоны,
дикие крики, стукотня кулачных боев и громкая ругань носятся над луговиной и сливаются в один страшный гул. Всюду искаженные злобой, окровавленные, свирепые лица, рассеченные скулы, вспухшие губы, расшибленные руки и груди.
Зато никогда в жизни не видал я такого множества дичи. Я вижу, как
дикие утки ходят по полю, как плавают они в лужах и придорожных канавах, как вспархивают почти у самого возка и лениво летят в березняк. Среди тишины вдруг раздается знакомый мелодический звук, глядишь вверх и видишь невысоко над головой пару журавлей, и почему-то становится грустно. Вот пролетели
дикие гуси, пронеслась вереница белых как снег, красивых лебедей…
Стонут всюду кулики, плачут чайки…
Есть и было, и всегда будет это дело Дело это есть любовное общение людей с людьми и разрушение тех преград, которые воздвигли люди между собой для того, чтобы веселье богача не нарушалось
дикими воплями оскотинившихся людей и
стонами беспомощного голода, холода и болезней».
Так эта падаль, которая не чувствует, как ступают по его лицу, — наш Джордж! Мною снова овладел страх, и вдруг Я услыхал
стоны,
дикие вопли, визг и крики, все голоса, какими вопит храбрец, когда он раздавлен: раньше Я был как глухой и ничего не слышал. Загорелись вагоны, появился огонь и дым, сильнее закричали раненые, и, не ожидая, пока жаркое поспеет, Я в беспамятстве бросился бежать в поле. Это была скачка!
— Ну, вот ты снова с нами, Карл… что… — начинает тем же шопотом часовой и не доканчивает начатой фразы. С легкостью и быстротой
дикой кошки Иоле бросается с поднятым кинжалом ему на грудь. Тихий, чуть внятный
стон и австриец медленно опускается на доски палубы, подхваченный ловкими руками Иоле.
И вдруг новый крик
диким, пронзительным
стоном повис над водой. Леночка, до сих пор стоявшая посреди лодки, зашаталась и без чувств грохнулась за борт, прямо в черную, холодную воду пруда.
Я не билась и не плакала. Но вся моя жизнь перешла в зрение. Я не спускала глаз со скачущего по долине всадника на беснующемся
диком коне, и что-то
стонало и ныло внутри меня.
Я до страсти любила такие разговоры, особенно когда Брагим воодушевлялся и раскрывал передо мною дивные и страшные картины боя там, в далеких горных теснинах, среди стремнин и обрывов, под
дикий шум горных потоков, смешанный с оглушительной пушечной пальбой и
стонами раненых.
В эту ночь мне плохо спалось… Мне снились какие-то страшные лица в фесках и с кривыми ятаганами в руках. Мне слышались и
дикие крики, и
стоны, и голос, нежный, как волшебная свирель, голос девушки, заточенной на смерть…
И с каждым нашим шагом зловеще нарастал этот
дикий, неслыханный
стон, не имевший видимого источника, — как будто
стонал красный воздух, как будто
стонали земля и небо.
Из груди Анжелики Сигизмундовны вырвался глухой
стон, похожий на крик
дикого зверя, защищающего своих детенышей.
Задрожал зверь,
застонал диким голосом, и от этого
стона весь лес как бы вздрогнул, а эхо гулкое тот
стон на тысячу ладов повторило, — упал «серый» бездыханный к ногам Якова Потаповича.