Мы сели. Я посмотрел на нее… Увидеть после
долгой разлуки черты лица, некогда дорогого, быть может любимого, узнавать их и не узнавать, как будто сквозь прежний, все еще не забытый облик — выступил другой, хотя похожий, но чуждый; мгновенно, почти невольно заметить следы, наложенные временем, — все это довольно грустно. «И я, должно быть, также изменился», — думает каждый про себя…
Я не буду делать никаких вопросов, ибо надеюсь на милость божию, что вы все живы и здоровы, — страшно после столь
долгой разлуки спросить. Я молился о вас, и это меня утешало.
Ей казалось, что после такой
долгой разлуки ему бы лучше было заняться любовью, чем чтением романа. «Он любил, вероятно, в это время какую-нибудь другую женщину!» — объясняла она себе, и на лицо ее опять набежала тень печали.
Итак, Ихменевы переехали в Петербург. Не стану описывать мою встречу с Наташей после такой
долгой разлуки. Во все эти четыре года я не забывал ее никогда. Конечно, я сам не понимал вполне того чувства, с которым вспоминал о ней; но когда мы вновь свиделись, я скоро догадался, что она суждена мне судьбою.
Неточные совпадения
Но Алексей Александрович не чувствовал этого и, напротив того, будучи устранен от прямого участия в правительственной деятельности, яснее чем прежде видел теперь недостатки и ошибки в деятельности других и считал своим
долгом указывать на средства к исправлению их. Вскоре после своей
разлуки с женой он начал писать свою первую записку о новом суде из бесчисленного ряда никому ненужных записок по всем отраслям управления, которые было суждено написать ему.
Ах, он любил, как в наши лета // Уже не любят; как одна // Безумная душа поэта // Еще любить осуждена: // Всегда, везде одно мечтанье, // Одно привычное желанье, // Одна привычная печаль. // Ни охлаждающая даль, // Ни
долгие лета
разлуки, // Ни музам данные часы, // Ни чужеземные красы, // Ни шум веселий, ни науки // Души не изменили в нем, // Согретой девственным огнем.
Чувство совершенного
долга, торжества, чувство гордости наполняло его душу; да и
разлука с женой не очень пугала его; его бы скорее смутила необходимость постоянно жить с женою.
В тот же день, после обеда, начали разъезжаться: прощаньям не было конца. Я, больной,
дольше всех оставался в Лицее. С Пушкиным мы тут же обнялись на
разлуку: он тотчас должен был ехать в деревню к родным; я уж не застал его, когда приехал в Петербург.
Вот месяц, что я к тебе писал отсюда, друг Оболенский; в продолжение этого времени,
долгого в
разлуке, ты, верно, мне сказал словечко, но я ничего не получал после письма твоего от 5 сентября, которым ты меня порадовал в Тобольске.