Неточные совпадения
— Я могу только в том случае примириться с
печальным фактом, простить вас и продолжать заниматься с вами, если по прошествии получаса вы придете сказать мне, что никогда никто из вас, вплоть до выпуска, до будущей весны, не выступит ни на одной
сцене, кроме здешней, школьной. Итак, жду в продолжение получаса там, наверху.
Прохожу на
сцену. Вижу Саню. У нее бледное, расстроенное лицо, но в
печальных глазах обычная покорность.
Окоемов. Благодарю! Господа! Я пригласил вас… я хотел весело провести время с друзьями, но случай натолкнул нас на эту
печальную сцену; я не думаю, чтобы дальнейшее присутствие в этом бесславном доме было для вас приятно. Я и сам бы бежал из дому, но я, к несчастию, одно из действующих лиц этой семейной драмы; я должен буду выслушивать разные объяснения, я обязан выпить чашу до дна. Господа! оставьте меня наедине с моим позором.
Неточные совпадения
Мои богини! что вы? где вы? // Внемлите мой
печальный глас: // Всё те же ль вы? другие ль девы, // Сменив, не заменили вас? // Услышу ль вновь я ваши хоры? // Узрю ли русской Терпсихоры // Душой исполненный полет? // Иль взор унылый не найдет // Знакомых лиц на
сцене скучной, // И, устремив на чуждый свет // Разочарованный лорнет, // Веселья зритель равнодушный, // Безмолвно буду я зевать // И о былом воспоминать?
Теперь вообразите себе мою небольшую комнатку,
печальный зимний вечер, окна замерзли, и с них течет вода по веревочке, две сальные свечи на столе и наш tête-à-tête. [разговор наедине (фр.).] Далес на
сцене еще говорил довольно естественно, но за уроком считал своей обязанностью наиболее удаляться от натуры в своей декламации. Он читал Расина как-то нараспев и делал тот пробор, который англичане носят на затылке, на цезуре каждого стиха, так что он выходил похожим на надломленную трость.
Середь этих уродливых и сальных, мелких и отвратительных лиц и
сцен, дел и заголовков, в этой канцелярской раме и приказной обстановке вспоминаются мне
печальные, благородные черты художника, задавленного правительством с холодной и бесчувственной жестокостью.
В последующей затем
сцене Гамлета и матери Юлия прекрасно стыдилась, и, когда Вихров каким-то
печальным голосом восклицал ей:
Из всех скорбных
сцен, которые когда-либо совершались в этом диком пустыре, это была, конечно, самая
печальная и трогательная; из всех рыданий, которые когда-либо вырывались из груди молодой женщины, оплакивающей своего мужа, рыдания Дуни были самые отчаянные и искренние. Ни один еще тесть не прощал так охотно зла своему зятю и не молился так усердно за упокой его души, как молился старик Кондратий.