Неточные совпадения
—
Вера Павловна
прочла счет прихода и расхода за месяц.
Через три — четыре месяца явилось несколько мастериц
читать вслух; было положено, что они будут сменять
Веру Павловну,
читать по получасу, и что этот получас зачитывается им за работу.
Когда с
Веры Павловны была снята обязанность
читать вслух,
Вера Павловна, уже и прежде заменявшая иногда чтение рассказами, стала рассказывать чаще и больше; потом рассказы обратились во что-то похожее на легкие курсы разных знаний.
— Превосходно. Но это я буду
читать, а будет предполагаться, что я специалист. Отлично. Две должности: профессор и щит. Наталья Андреевна, Лопухов, два — три студента, сама
Вера Павловна были другими профессорами, как они в шутку называли себя.
После обеда сидит еще с четверть часа с миленьким, «до свиданья» и расходятся по своим комнатам, и
Вера Павловна опять на свою кроватку, и
читает, и нежится; частенько даже спит, даже очень часто, даже чуть ли не наполовину дней спит час — полтора, — это слабость, и чуть ли даже не слабость дурного тона, но
Вера Павловна спит после обеда, когда заснется, и даже любит, чтобы заснулось, и не чувствует ни стыда, ни раскаяния в этой слабости дурного тона.
Теперь
Вера Павловна, иногда довольно долго, часов до двух, работает,
читает, отдыхает от чтения за фортепьяно, — рояль стоит в ее комнате; рояль недавно куплен, прежде был абонированный; это было тоже довольно порядочное веселье, когда был куплен свой рояль, — ведь это и дешевле.
Но только какой он был скромный,
Вера Павловна; ведь уж я после могла понимать, ведь я стала
читать, узнала, как в романах любовь описывают, могла судить.
Вот она и
читает на своей кроватке, только книга опускается от глаз, и думается
Вере Павловне: «Что это, в последнее время стало мне несколько скучно иногда? или это не скучно, а так? да, это не скучно, а только я вспомнила, что ныне я хотела ехать в оперу, да этот Кирсанов, такой невнимательный, поздно поехал за билетом: будто не знает, что, когда поет Бозио, то нельзя в 11 часов достать билетов в 2 рубля.
Вера Павловна
читает: «Опять мне часто приходится сидеть одной по целым вечерам. Но это ничего: я так привыкла».
Рука новой гостьи дотрагивается до страницы; под рукою выступают новые строки, которых не было прежде. «
Читай», говорит гостья. У
Веры Павловны сжимается сердце, она еще не смотрела на эти строки, не знает, что тут написано; но у ней сжимается сердце. Она не хочет
читать новых строк.
Вера Павловна
читает: «нет, одной теперь скучно. Это прежде не было скучно. Отчего же это прежде не было скучно одной, и отчего теперь скучно?»
— Нет, ты не все
читаешь. А это что? — говорит гостья, и опять сквозь нераскрывающийся полог является дивная рука, опять касается страницы, и опять выступают на странице новые слова, и опять против воли
читает Вера Павловна новые слова: «Зачем мой миленький не провожает нас чаще?»
— Нет,
читай дальше. — И опять является рука, касается страницы, опять выступают новые строки, опять против воли
читает Вера Павловна новые строки...
— Нет,
читай дальше. — Опять является рука, касается страницы, опять выступают под рукою новые строки, опять против воли
читает их
Вера Павловна.
— Будто только? — говорит гостья, и опять под рукою гостьи выступают новые слова, и опять против воли
читает их
Вера Павловна...
— Будто только написано? Меня не обманешь,
читай… — Опять под рукою гостьи выступают новые слова, и
Вера Павловна против воли
читает их...
— Я не хочу
читать, — в страхе говорит
Вера Павловна; она еще не разобрала, что написано на этих новых строках, но ей уже страшно.
— Саша, какой милый этот NN (
Вера Павловна назвала фамилию того офицера, через которого хотела познакомиться с Тамберликом, в своем страшном сне), — он мне привез одну новую поэму, которая еще не скоро будет напечатана, — говорила
Вера Павловна за обедом. — Мы сейчас же после обеда примемся
читать, — да? Я ждала тебя, — все с тобою вместе, Саша. А очень хотелось
прочесть.
— Еще бы! — сказала
Вера Павловна. Они
прочли два раза маленькую поэму, которая, благодаря их знакомству с одним из знакомых автора, попала им в руки года за три раньше, чем была напечатана.
Неточные совпадения
«Ты бо изначала создал еси мужеский пол и женский, —
читал священник вслед за переменой колец, — и от Тебе сочетавается мужу жена, в помощь и в восприятие рода человеча. Сам убо, Господи Боже наш, пославый истину на наследие Твое и обетование Твое, на рабы Твоя отцы наша, в коемждо роде и роде, избранныя Твоя: призри на раба Твоего Константина и на рабу Твою Екатерину и утверди обручение их в
вере, и единомыслии, и истине, и любви»….
— Но, по
вере вашей, Кутузов, вы не можете претендовать на роль вождя. Маркс не разрешает это, вождей — нет, историю делают массы. Лев Толстой развил эту ошибочную идею понятнее и проще Маркса, прочитайте-ка «Войну и мир».
— Ты
читала это? — осведомилась
Вера Петровна, показывая ей книгу Мопассана.
Вера была бледна, лицо у ней как камень; ничего не
прочтешь на нем. Жизнь точно замерзла, хотя она и говорит с Марьей Егоровной обо всем, и с Марфенькой и с Викентьевым. Она заботливо спросила у сестры, запаслась ли она теплой обувью, советовала надеть плотное шерстяное платье, предложила свой плед и просила, при переправе чрез Волгу, сидеть в карете, чтоб не продуло.
Прочими книгами в старом доме одно время заведовала
Вера, то есть брала, что ей нравилось,
читала или не
читала, и ставила опять на свое место. Но все-таки до книг дотрогивалась живая рука, и они кое-как уцелели, хотя некоторые, постарее и позамасленнее, тронуты были мышами.
Вера писала об этом через бабушку к Райскому, и он поручил передать книги на попечение Леонтия.