Неточные совпадения
Но не все превосходное в своем роде прекрасно; крот
может быть превосходным экземпляром породы кротов, но никогда не покажется он «
прекрасным»; точно то же надобно сказать о большей части амфибий, многих породах рыб, даже многих птицах: чем лучше для естествоиспытателя животное такой породы, т. е. чем полнее выражается в нем его идея, тем оно некрасивее с эстетической точки зрения.
«
Прекрасным кажется то, что кажется полным осуществлением родовой идеи», значит также: «надобно, чтобы в
прекрасном существе
было все, что только
может быть хорошего в существах этого рода; надобно, чтобы нельзя
было найти ничего хорошего в других существах того же рода, чего не
было бы в
прекрасном предмете».
Так, например, у дуба
может быть один только характер красоты: он должен
быть высок и густ; эти качества всегда находятся в
прекрасном дубе, и ничего другого хорошего не найдется в других дубах.
Новое строится не так легко, как разрушается старое, и защищать не так легко, как нападать; потому очень
может быть, что мнение о сущности
прекрасного, кажущееся мне справедливым, не для всех покажется удовлетворительным; но если эстетические понятия, выводимые из господствующих ныне воззрений на отношения человеческой мысли к живой действительности, еще остались в моем изложении неполны, односторонни или шатки, то это, я надеюсь, недостатки не самых понятий, а только моего изложения.
Форма, от рождения предназначенная
быть прекрасною,
может случаем повредиться в какой-нибудь части; тотчас же страдают от этого и другие части; потому что природе тогда бывают нужны силы для восстановления поврежденной части, и она отнимает их у других частей, что необходимо вредит их развитию.
«
Прекрасное в природе непреднамеренно; уже по этому одному не
может быть оно так хорошо, как
прекрасное в искусстве, создаваемое преднамеренно».
Но если красота в природе в строгом смысле не
может назваться преднамеренною, как и все действование сил природы, то, с другой стороны, нельзя сказать, чтобы вообще природа не стремилась к произведению
прекрасного; напротив, понимая
прекрасное, как полноту жизни, мы должны
будем признать, что стремление к жизни, проникающее всю природу,
есть вместе и стремление к произведению
прекрасного.
«Жизнь стремится вперед и уносит красоту действительности в своем течении», говорят [Гегель и Фишер]-правда, но вместе с жизнью стремятся вперед, т. е. изменяются в своем содержании, наши желания, и, следовательно, фантастичны сожаления о том, что
прекрасное явление исчезает, — оно исчезает, исполнив свое дело, доставив ньше столько эстетического наслаждения, сколько
мог вместить ньшешний день; завтра
будет новый день, с новыми потребностями, и только новое
прекрасное может удовлетворить их.
До сих пор упреки
были обращены на то, что
прекрасное в действительности неудовлетворительно для человека; теперь следуют прямые доказательства, что
прекрасное в действительности, собственно говоря, не
может и назваться
прекрасным.
Человеку, не приготовленному специальным изучением новейшей эстетики, странно
будет услышать второе доказательство, приводимое в подтверждение того, что так называемое
прекрасное в действительности не
может быть прекрасно в полном смысле слова.
Довольно
будет указать на свидетельство опыта, что и действительный предмет
может казаться
прекрасным, не возбуждая материального интереса: какая же своекорыстная мысль пробуждается в нас, когда мы любуемся звездами, морем, лесом (неужели при взгляде на действительный лес я необходимо должен думать, годится ли он мне на постройку или отопление дома?), — какая своекорыстная мысль пробуждается в нас, когда мы заслушиваемся шелеста листьев, песни соловья?
После длинного ряда упреков
прекрасному в действительности, становившихся все общее и сильнее, мы доходим теперь до последней, самой сильной и самой общей причины, почему реальное
прекрасное не
может быть считаемо действительно
прекрасным.
«Отдельный предмет не
может быть прекрасен уже потому, что оя не абсолютен; а
прекрасное есть абсолютное».
Но,
может быть, не излишне сказать, что и преднамеренные стремления художника (особенно поэта) не всегда дают право сказать, чтобы забота о
прекрасном была истинным источником его художественных произведений; правда, поэт всегда старается «сделать как можно лучше»; но это еще не значит, чтобы вся его воля и соображения управлялись исключительно или даже преимущественно заботою о художественности или эстетическом достоинстве произведения: как у природы
есть много стремлений, находящихся между собою в борьбе и губящих или искажающих своею борьбою красоту, так и в художнике, в поэте
есть много стремлений, которые своим влиянием на его стремление к
прекрасному искажают красоту его произведения.
Вообще говоря, произведения искусства страдают всеми недостатками, какие
могут быть найдены в
прекрасном живой действительности; но если искусство вообще не имеет никаких прав на предпочтение природе и жизни, то,
быть может, некоторые искусства в частности обладают какими-нибудь особенными преимуществами, ставящими их произведения выше соответствующих явлений живой действительности?
быть может даже, то или другое искусство производит нечто, не имеющее себе соответствия в реальном мире?
Быть может, он окажет, что все эти вещи — произведения не столько искусства, сколько роскоши;
быть может, он скажет, что истинное искусство чуждается роскоши, потому что существеннейший характер
прекрасного — простота.
В первом случае преимущество искусства над действительностью ограничивается тем, что оно сыскало для картины золоченую рамку вместо простой; во втором — искусство прибавило,
может быть,
прекрасный, но второстепенный аксессуар, — выигрыш также не слишком велик.
Тот же самый недостаток в произведении искусства во сто раз больше, грубее и окружен еще сотнями других недостатков, — и мы не видим всего этого, а если видим, то прощаем и восклицаем: «И на солнце
есть пятна!» Собственно говоря, произведения искусства
могут быть сравниваемы только друг с другом при определении относительного их достоинства; некоторые из них оказываются выше всех остальных; и в восторге от их красоты (только относительной) мы восклицаем: «Они
прекраснее самой природы и жизни!
Гравюра не думает
быть лучше картины, она гораздо хуже ее в художественном отношении; так и произведение искусства никогда не достигает красоты или величия действительности; но картина одна, ею
могут любоваться только люди, пришедшие в галлерею, которую она украшает; гравюра расходится в сотнях экземпляров по всему свету, каждый
может любоваться ею, когда ему угодно, не выходя из своей комнаты, не вставая с своего дивана, не скидая своего халата; так и предмет
прекрасный в действительности доступен не всякому и не всегда; воспроизведенный (слабо, грубо, бледно — это правда, но все-таки воспроизведенный) искусством, он доступен всякому и всегда.
В музыке еще труднее провести обыкновенные подразделения; если отнесем марши, патетические пьесы и т. д. к отделу величественного; если пьесы, дышащие любовью или веселостью, причислим к отделу
прекрасного; если отыщем много комических песен, то у нас еще останется огромное количество пьес, которые по своему содержанию не
могут быть без натяжки причислены ни к одному из этих родов: куда отнести грустные мотивы? неужели к возвышенному, как страдание? или
прекрасному, как нежные мечты?
Пришедши к выводу, что искусство не
может быть обязано своим происхождением недовольству человека
прекрасным в действительности, мы должны
были отыскивать, вследствие каких потребностей возникает искусство, и исследовать его истинное значение.
Неточные совпадения
— Я одно скажу, Алексей Александрович. Я знаю тебя эа отличного, справедливого человека, знаю Анну — извини меня, я не
могу переменить о ней мнения — за
прекрасную, отличную женщину, и потому, извини меня, я не
могу верить этому. Тут
есть недоразумение, — сказал он.
—
Может быть. Едут на обед к товарищу, в самом веселом расположении духа. И видят, хорошенькая женщина обгоняет их на извозчике, оглядывается и, им по крайней мере кажется, кивает им и смеется. Они, разумеется, зa ней. Скачут во весь дух. К удивлению их, красавица останавливается у подъезда того самого дома, куда они едут. Красавица взбегает на верхний этаж. Они видят только румяные губки из-под короткого вуаля и
прекрасные маленькие ножки.
Он знал это несомненно, как знают это всегда молодые люди, так называемые женихи, хотя никогда никому не решился бы сказать этого, и знал тоже и то, что, несмотря на то, что он хотел жениться, несмотря на то, что по всем данным эта весьма привлекательная девушка должна
была быть прекрасною женой, он так же мало
мог жениться на ней, даже еслиб он и не
был влюблен в Кити Щербацкую, как улететь на небо.
Вронский назвал гостей. — Обед
был прекрасный, и гонка лодок, и всё это
было довольно мило, но в Москве не
могут без ridicule. [смешного.] Явилась какая-то дама, учительница плаванья Шведской королевы, и показывала свое искусство.
Бывали примеры, что женщины влюблялись в таких людей до безумия и не променяли бы их безобразия на красоту самых свежих и розовых эндимионов: [Эндимион —
прекрасный юноша из греческих мифов.] надобно отдать справедливость женщинам: они имеют инстинкт красоты душевной; оттого-то,
может быть, люди, подобные Вернеру, так страстно любят женщин.