Неточные совпадения
Но в нем есть справедливая сторона — то, что «прекрасное» есть
отдельный живой предмет, а не отвлеченная
мысль; есть и другой справедливый намек на свойство истинно художественных произведений искусства: они всегда имеют содержанием своим что-нибудь интересное вообще для человека, а не для одного художника (намек этот заключается в том, что идея — «нечто общее, действующее всегда и везде»); отчего происходит это, увидим на своем месте.
Определяя прекрасное как полное проявление идеи в
отдельном существе, мы необходимо придем к выводу: «прекрасное в действительности только призрак, влагаемый в нее нашею фантазиею»; из этого будет следовать, что «собственно говоря, прекрасное создается нашею фантазиею, а в действительности (или, [по Гегелю]: в природе) истинно прекрасного нет»; из того, что в природе нет истинно прекрасного, будет следовать, что «искусство имеет своим источником стремление человека восполнить недостатки прекрасного в объективной действительности» и что «прекрасное, создаваемое искусством, выше прекрасного в объективной действительности», — все эти
мысли составляют сущность [гегелевской эстетики и являются в ней] не случайно, а по строгому логическому развитию основного понятия о прекрасном.
Не мы должны доказывать, что оно простирается решительно на все, а нуждалась бы в доказательствах противоположная
мысль, нуждалось бы в доказательствах мнение, что, при бесконечно разнообразном и тесном сцеплении всего в мире, какой бы то ни было
отдельный предмет может сохраниться в целости от всех препятствий, помех, искажающих столкновений.
Наконец, ближайшим образом
мысль о том, что прекрасное есть чистая форма, вытекает из понятия, что прекрасное есть чистый призрак; а такое понятие — необходимое следствие определения прекрасного как полноты осуществления идеи в
отдельном предмете и падает вместе с этим определением.
Слова, сказанные мужиком, произвели в его душе действие электрической искры, вдруг преобразившей и сплотившей в одно целый рой разрозненных, бессильных
отдельных мыслей, никогда не перестававших занимать его. Мысли эти незаметно для него самого занимали его и в то время, когда он говорил об отдаче земли.
В голове пожилого господина бродили мысли, призрачные, как эти мглистые тучи… Обрывки прошлого, обрывки настоящего и туманная мгла впереди. Все громоздилось в голове, покрывало друг друга. Общий фон был неясен, зато
отдельные мысли выступали порой так раздражительно ярко, что однажды он сказал громко:
На первый случай, не желая заняться предварительным изучением, расположением плана, скреплением частей и т. под., я вознамерился писать
отдельные мысли, без связи, без всякого порядка, в том виде, как они мне станут представляться.
Неточные совпадения
Всё, что он передумал и перечувствовал, разделялось на три
отдельные хода
мысли.
Переходя от общей характеристики помещичьей среды, которая была свидетельницей моего детства, к портретной галерее
отдельных личностей, уцелевших в моей памяти, я считаю нелишним прибавить, что все сказанное выше написано мною вполне искренно, без всякой предвзятой
мысли во что бы то ни стало унизить или подорвать.
Но в нем
мысль окончательно переходит в эсхатологическую сферу, чему будет посвящена
отдельная глава.
Мне кажется, что ум человеческий в каждом
отдельном лице проходит в своем развитии по тому же пути, по которому он развивается и в целых поколениях, что
мысли, служившие основанием различных философских теорий, составляют нераздельные части ума; но что каждый человек более или менее ясно сознавал их еще прежде, чем знал о существовании философских теорий.
После моего доклада в Обществе любителей российской словесности, который впоследствии был напечатан
отдельной книгой «На родине Гоголя», В.А. Гольцев обратился ко мне с просьбой напечатать его в «Русской
мысли». Перепечатка из «Русской
мысли» обошла все газеты.