Таков мрачный вид картины, которую я имел право набросать на основании вышеизложенных данных. Вопрос, кто
был убийцей, по-видимому, не был труден и решался сам собою. Во-первых, убийцей руководили не корыстные цели, а какие-то другие… Подозревать, стало быть, какого-нибудь заблудившегося бродягу или оборванцев, занимавшихся на озере рыбною ловлей, не было надобности. Крик жертвы не мог обезоружить грабителя: снять брошку и часы было делом одной секунды…
Неточные совпадения
— Вы должны назвать его, — продолжал я. — Он понесет тяжелую кару… Закон дорого взыщет за его зверство! Он пойдет в каторжные работы… [Всё это наивно только на первый взгляд. Очевидно, Камышеву нужно
было дать понять Ольге, какие тяжелые последствия для
убийцы будет иметь ее сознание. Если ей дорог
убийца, ergo — она должна молчать. — А. Ч.] Я жду.
Я не привожу здесь своего протокола, предварительных сведений и осмотра… Длинен он, да и забыл я его… Сообщаю его здесь в общих чертах вкратце… Прежде всего я описал, в каком положении я застал Ольгу, и во всех подробностях изложил приведенный мною допрос ее. Из этого допроса видно
было, что Ольга давала мне ответы сознательно и сознательно же скрыла от меня имя
убийцы. Она не хотела, чтоб
убийца понес кару, и это неминуемо наводит на предположение, что преступник
был для нее дорог и близок.
Затем
убийца наносит ей удар по голове каким-то тупым орудием, например палкой или,
быть может, даже клинком кинжала, висевшего у Ольги на поясе.
Во-вторых, Ольга намеренно не назвала мне
убийцы, чего бы она не сделала, если бы
убийца был простым грабителем.
Очевидно,
убийца был ей дорог, и она не хотела, чтобы его подвергали из-за нее тяжелому наказанию…
В-третьих, жизнь Ольги в последнее время состояла из сплошного романа. Роман этот
был такого сорта, что обыкновенно оканчиваются уголовщиной. Старый, любящий муж, измена, ревность, побои, бегство к любовнику-графу через месяц-два после свадьбы… Если прекрасная героиня такого романа убита, то не ищите воров и мошенников, а поисследуйте героев романа. По этому третьему пункту самым подходящим героем-убийцей
был всё тот же Урбенин…
—
Убийца вы и
есть, — сказал я, — и даже скрыть этого не можете: в романе проврались, да и сейчас плохо актерствуете.
Далее — Ольга не назвала имени
убийцы, потому что он
был для нее дорог…
Сам он, совершенно неумышленно, отчасти, причиной убийства был, но только отчасти, и как узнал про то, что он убийцам дал повод, затосковал, задурманился, стало ему представляться, повихнулся совсем, да и уверил сам себя, что он-то и
есть убийца!
Почти… он из полка был выгнан за дуэль // Или за то, что не был на дуэли. // Боялся
быть убийцей — да и мать // К тому ж строга — потом, лет через пять, // Был вызван он опять // И тут дрался уж в самом деле.
Неточные совпадения
Теперь, ежели мы допустим относительно сей материи в градоначальниках многомыслие, то, очевидно, многое выйдет наоборот, а именно: безбожники
будут трепетать умеренно, воры же и
убийцы — всеминутно и прежестоко.
Злодеем может
быть вор, но это злодей, так сказать, третьестепенный; злодеем называется
убийца, но и это злодей лишь второй степени; наконец, злодеем может
быть вольнодумец — это уже злодей настоящий, и притом закоренелый и нераскаянный.
Два казака, встретившие меня и следившие за
убийцей, подоспели, подняли раненого, но он
был уже при последнем издыхании и сказал только два слова:
— Вы опасный человек! — сказала она мне, — я бы лучше желала попасться в лесу под нож
убийцы, чем вам на язычок… Я вас прошу не шутя: когда вам вздумается обо мне говорить дурно, возьмите лучше нож и зарежьте меня, — я думаю, это вам не
будет очень трудно.
Вот наконец мы пришли; смотрим: вокруг хаты, которой двери и ставни заперты изнутри, стоит толпа. Офицеры и казаки толкуют горячо между собою: женщины воют, приговаривая и причитывая. Среди их бросилось мне в глаза значительное лицо старухи, выражавшее безумное отчаяние. Она сидела на толстом бревне, облокотясь на свои колени и поддерживая голову руками: то
была мать
убийцы. Ее губы по временам шевелились: молитву они шептали или проклятие?