Неточные совпадения
В последнее время она часто уезжала в город и там ночевала. В ее отсутствие я не мог работать, руки у меня опускались и слабели; наш
большой двор казался скучным, отвратительным
пустырем, сад шумел сердито, и без нее дом, деревья, лошади для меня уже не были «наши».
А Маша все время глядела так, будто очнулась от забытья и теперь удивлялась, как это она, такая умная, воспитанная, такая опрятная, могла попасть в этот жалкий провинциальный
пустырь, в шайку мелких, ничтожных людей и как это она могла забыться до такой степени, что даже увлеклась одним из этих людей и
больше полугода была его женой.
Глухие переулки оканчивались поперечными зданиями также теремов боярских, вышек, высоких заборов со шпильками, в угрозу ворам, которые бы вздумали лезть через них, и каменных церквей с
большими пустырями, заросшими крапивой и репейником, из которых некоторые были кладбищами, и на могилах мелькали выкрашенные кресты и белые, поросшие мхом камни.
Неточные совпадения
Я еще, как сквозь сон, помню следы пожара, остававшиеся до начала двадцатых годов,
большие обгорелые дома без рам, без крыш, обвалившиеся стены,
пустыри, огороженные заборами, остатки печей и труб на них.
На другом углу Певческого переулка, тогда выходившего на огромный, пересеченный оврагами, заросший
пустырь, постоянный притон бродяг, прозванный «вольным местом», как крепость, обнесенная забором, стоял
большой дом со службами генерал-майора Николая Петровича Хитрова, владельца пустопорожнего «вольного места» вплоть до нынешних Яузского и Покровского бульваров, тогда еще носивших одно название: «бульвар Белого города».
Верст на пять берег озера был обложен раскольничьей стройкой, разорванной в самой середине двумя
пустырями: здесь красовались два
больших раскольничьих скита, мужской и женский, построенные в тридцатых годах нынешнего столетия.
Здесь было довольно тихо. Луна стала совсем маленькой, и синяя ночь была довольно темна, хотя на небе виднелись звезды, и
большая, еще не застроенная площадь около центрального парка смутно белела под серебристыми лучами… Далекие дома перемежались с
пустырями и заборами, и только в одном месте какой-то гордый человек вывел дом этажей в шестнадцать, высившийся черною громадой, весь обставленный еще лесами… Эта вавилонская башня резко рисовалась на зареве от освещенного города…
Таких
пустырей в глубине Петербургской стороны и сейчас достаточно, а двадцать лет тому назад их было еще
больше.