Неточные совпадения
— Спасибо, спасибо, милый
мой, — отвечает он на ваше поздравление, ласково заглядывая вам в
глаза. — И вам того же желаю… Очень рад, очень рад… Давно ждал вас… Там ведь у нас, кажется,
с прошлого года какие-то счеты есть… Не помню, сколько там… Впрочем, это пустяки, я ведь это только так… между
прочим… Не желаете ли
с дорожки?
Неточные совпадения
— Ишь печальник нашелся! — продолжает поучать Анна Павловна, — уж не на все ли четыре стороны тебя отпустить? Сделай милость, воруй, голубчик, поджигай, грабь! Вот ужо в городе тебе покажут… Скажите на милость! целое утро словно в котле кипела, только что отдохнуть собралась — не тут-то было! солдата нелегкая принесла,
с ним валандаться изволь!
Прочь с моих глаз… поганец! Уведите его да накормите, а не то еще издохнет, чего доброго! А часам к девяти приготовить подводу — и
с богом!
Замечание
мое поразило его. По-видимому, он даже и не подозревал, что, наступая на законы вообще, он, между
прочим, наступает и на тот закон, который ставит помпадуровы радости и помпадуровы печали в зависимость от радостей и печалей начальственных.
С минуту он пробыл как бы в онемении, но, наконец, очнулся, схватил
мою руку и долго ее жал, смотря на меня томными и умиленными
глазами. Кто знает, быть может, он даже заподозрел во мне агента"диктатуры сердца".
Удавалось ли мне встретить длинную процессию ломовых извозчиков, лениво шедших
с вожжами в руках подле возов, нагруженных целыми горами всякой мебели, столов, стульев, диванов турецких и нетурецких и
прочим домашним скарбом, на котором, сверх всего этого, зачастую восседала, на самой вершине воза, тщедушная кухарка, берегущая барское добро как зеницу ока; смотрел ли я на тяжело нагруженные домашнею утварью лодки, скользившие по Неве иль Фонтанке, до Черной речки иль островов, — воза и лодки удесятерялись, усотерялись в
глазах моих; казалось, все поднялось и поехало, все переселялось целыми караванами на дачу; казалось, весь Петербург грозил обратиться в пустыню, так что наконец мне стало стыдно, обидно и грустно; мне решительно некуда и незачем было ехать на дачу.
— Владимир Васильевич! — в третий раз решительным тоном проговорила Евлампия и отбросила далеко от себя
прочь травяные стебли, которые вертела в пальцах. — Я уйду! — Ее
глаза встретились
с моими. — Я уйду, Владимир Васильевич! — повторила она и скрылась за куст.
Он был
мой друг.
С ним я не знал хлопот, //
С ним чувствами и деньгами делился; // Он брал на месяц, отдавал чрез год, // Но я за то ни мало не сердился // И поступал не лучше в свой черед; // Печален ли, бывало, тотчас скажет, // Когда же весел, счастлив —
глаз не кажет. // Не раз от скуки он свои мечты // Мне поверял и говорил мне ты; // Хвалил во мне, что
прочие хвалили, // И был
мой вечный визави в кадрили.