Цитаты со словом «но»
5 июля 1890 г. я прибыл на пароходе в г. Николаевск, один из самых восточных пунктов нашего отечества. Амур здесь очень широк, до моря осталось только 27 верст; место величественное и красивое,
но воспоминания о прошлом этого края, рассказы спутников о лютой зиме и о не менее лютых местных нравах, близость каторги и самый вид заброшенного, вымирающего города совершенно отнимают охоту любоваться пейзажем.
Как раз против города, в двух-трех верстах от берега, стоит пароход «Байкал», на котором я пойду в Татарский пролив,
но говорят, что он отойдет дня через четыре или пять, не раньше, хотя на его мачте уже развевается отходный флаг.
Но неловко: пожалуй, не пустят, — скажут, рано.
Но буду продолжать о себе.
Но тут новая беда: развело порядочную зыбь, и лодочники-гиляки не соглашаются везти ни за какие деньги.
Но вот наконец два гиляка соглашаются везти меня за рубль, и на лодке, сбитой из трех досок, я благополучно достигаю «Байкала».
Кают-компания и каюты на «Байкале» тесны,
но чисты и обставлены вполне по-европейски; есть пианино.
Повар тоже китаец,
но кухня у него русская, хотя все кушанья бывают горьки от пряного кери и пахнут какими-то духами, вроде корилопсиса.
День был тихий и ясный. На палубе жарко, в каютах душно; в воде +18°. Такую погоду хоть Черному морю впору. На правом берегу горел лес; сплошная зеленая масса выбрасывала из себя багровое пламя; клубы дыма слились в длинную, черную, неподвижную полосу, которая висит над лесом… Пожар громадный,
но кругом тишина и спокойствие, никому нет дела до того, что гибнут леса. Очевидно, зеленое богатство принадлежит здесь одному только богу.
Трудно понять, что у них в руках,
но когда они подплывают поближе, я различаю серых птиц.
Судя по описанию, которое он оставил, на берегу застал он не одних только живших здесь айно,
но и приехавших к ним торговать гиляков, людей бывалых, хорошо знакомых и с Сахалином и с Татарским берегом.
[Лаперуз пишет, что свой остров они называли Чоко,
но, вероятно, название это гиляки относили к чему-нибудь другому, и он их не понял.
Затем, плывя дальше на север вдоль западного берега, он рассчитывал, что найдет выход из Северо-Японского моря в Охотское и тем значительно сократит свой путь в Камчатку;
но чем выше подвигался он, тем пролив становился всё мельче и мельче.
Остановившись на глубине двух сажен, он послал к северу для промера своего помощника; этот на пути своем встречал среди мелей глубины,
но они постепенно уменьшались и приводили его то к сахалинскому берегу, то к низменным песчаным берегам другой стороны, и при этом получалась такая картина, как будто оба берега сливались; казалось, залив оканчивался здесь и никакого прохода не было.
Он прошел вдоль восточного берега и, обогнув северные мысы Сахалина, вступил в самый пролив, держась направления с севера на юг, и, казалось, был уже совсем близок к разрешению загадки,
но постепенное уменьшение глубины до 3 1/2 сажен, удельный вес воды, а главное, предвзятая мысль заставили и его признать существование перешейка, которого он не видел.
Но его все-таки точил червь сомнения.
На восточном побережье и на Сахалине он сделал себе блестящую карьеру в какие-нибудь пять лет,
но потерял дочь, которая умерла от голода, состарился, состарилась и потеряла здоровье его жена, «молоденькая, хорошенькая и приветливая женщина», переносившая все лишения геройски.
Между тем барк уже лежал на боку…» Дальше Бошняк пишет, что, часто находясь в обществе г-жи Невельской, он с товарищами не слыхал ни одной жалобы или упрека, — напротив, всегда замечалось в ней спокойное и гордое сознание того горького,
но высокого положения, которое предназначило ей провидение.
На карте миссионеров Сахалин имел вид острова,
но д'Анвилль отнесся к ней с недоверием и положил между островом и материком перешеек.
Японцы первые стали исследовать Сахалин, начиная с 1613 г.,
но в Европе придавали этому так мало значения, что когда впоследствии русские и японцы решали вопрос о том, кому принадлежит Сахалин, то о праве первого исследования говорили и писали только одни русские.
В комнатах все стены покрыты еловою зеленью, окна затянуты марлей, пахнет дымом,
но комары, несмотря ни на что, все-таки есть и жалят бедных девочек.
В комнате обстановка не богатая, лагерная,
но в убранстве чувствуется что-то милое, вкусное.
Если судить по наружному виду, то бухта идеальная,
но, увы! — это только кажется так; семь месяцев в году она бывает покрыта льдом, мало защищена от восточного ветра и так мелка, что пароходы бросают якорь в двух верстах от берега.
Мы с замиранием сердца ждали, что вот еще один момент и баржа будет перерезана цепью,
но, к счастью, добрые люди вовремя перехватили канат, и солдаты отделались одним только испугом.
Но настроение духа, признаюсь, было невеселое, и чем ближе к Сахалину, тем хуже.
Конечно, я знал, что он не прав,
но всё же от слов его становилось мне жутко, и я боялся, что и на Сахалине, пожалуй, я встречу точно такой же взгляд.
— Не они, а мы тут каторжные, — сказал с раздражением командир. — Теперь здесь тихо,
но посмотрели бы вы осенью: ветер, пурга, холод, волны валяют через борт, — хоть пропадай!
В длинные зимние ночи он пишет либеральные повести,
но при случае любит дать понять, что он коллежский регистратор и занимает должность Х класса; когда одна баба, придя к нему по делу, назвала его господином Д., то он обиделся и сердито крикнул ей: «Я тебе не господин Д., а ваше благородие!» По пути к берегу я расспрашивал его насчет сахалинской жизни, как и что, а он зловеще вздыхал и говорил: «А вот вы увидите!» Солнце стояло уже высоко.
Пристань есть,
но только для катеров и барж.
Сооружение солидное,
но недолговечное.
Но природа по пути поражает своею бедностью.
Тюрьма находится близ главной улицы,
но по внешнему виду она мало отличается от военной казармы, и потому Александровск совсем не носит того мрачного острожного характера, какой я ожидал встретить.
Возница привез меня в Александровскую слободку, предместье поста, к крестьянину из ссыльных П. Мне показали квартиру. Небольшой дворик, мощенный по-сибирски бревнами, кругом навесы; в доме пять просторных, чистых комнат, кухня,
но ни следа мебели. Хозяйка, молодая бабенка, принесла стол, потом минут через пять табурет.
Он кроток и добродушно рассудителен,
но когда говорят о политике, то выходит из себя и с неподдельным пафосом начинает говорить о могуществе России и с презрением о немцах и англичанах, которых отродясь не видел.
— Отсюда все бегут, — сказал он, — и каторжные, и поселенцы, и чиновники. Мне еще не хочется бежать,
но я уже чувствую утомление от мозговой работы, которой требуется здесь так много, благодаря, главным образом, разбросанности дела.
Он обещал мне полное содействие,
но просил обождать: на Сахалине готовились к встрече генерал-губернатора, и все были заняты.
Я в первый раз видел сахалинскую толпу, и от меня не укрылась ее печальная особенность: она состояла из мужчин и женщин рабочего возраста, были старики и дети,
но совершенно отсутствовали юноши.
У меня в кармане был корреспондентский бланок,
но так как я не имел в виду печатать что-либо о Сахалине в газетах, то, не желая вводить в заблуждение людей, относившихся ко мне, очевидно, с полным доверием, я ответил: нет.
Его похвальное слово не мирилось в сознании с такими явлениями, как голод, повальная проституция ссыльных женщин, жестокие телесные наказания,
но слушатели должны были верить ему: настоящее в сравнении с тем, что происходило пять лет назад, представлялось чуть ли не началом золотого века.
Река Дуйка, всегда убогая, грязная, с лысыми берегами, а теперь украшенная по обе стороны разноцветными фонарями и бенгальскими огнями, которые отражались в ней, была на этот раз красива, даже величественна,
но и смешна, как кухаркина дочь, на которую для примерки надели барышнино платье.
Из нашей последней беседы и из того, что я записал под его диктовку, я вынес убеждение, что это великодушный и благородный человек,
но что «жизнь несчастных» была знакома ему не так близко, как он думал.
Чтобы облегчить мой труд и сократить время, мне любезно предлагали помощников,
но так как, делая перепись, я имел главною целью не результаты ее, а те впечатления, которые дает самый процесс переписи, то я пользовался чужою помощью только в очень редких случаях.
Эту работу, произведенную в три месяца одним человеком, в сущности, нельзя назвать переписью; результаты ее не могут отличаться точностью и полнотой,
но, за неимением более серьезных данных ни в литературе, ни в сахалинских канцеляриях, быть может, пригодятся и мои цифры.
Но без прибавки «из ссыльных».
Насколько это верно, не знаю,
но ханов, султанов и оглы записал я немало.
Кстати сказать, приемыши часто встречаются на Сахалине, и мне приходилось записывать не только приемных детей,
но и приемных отцов.
Мужчины не так туги, как бабы,
но и они дают ответ не сразу, а подумав и поговорив.
Но ответ получился неполный.
Иной поселенец должен в казну несколько сот рублей и никогда их не отдаст,
но я поневоле должен был записать его не получающим пособия.
Цитаты из русской классики со словом «но»
Предложения со словом «но»
- Жаль солдата – толковый, случайно сюда попал, – но тут уже ничего не поделаешь.
- Они, конечно, менее красивы, но уж вот это безобразие меня бы меньше достало!
- Не то чтобы я на это сетовала, но вот теперь, в трудный момент, она оставляет меня одну.
- (все предложения)
Значение слова «но»
НО1, союз. I. противительный. 1. Употребляется для соединения противопоставляемых предложений или отдельных членов предложения; соответствует по значению словам: а, наоборот, напротив.
НО2, междом. 1. Часто произносится удлиненно (но-о!). Возглас, которым возница понукает лошадь. (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова НО
Афоризмы русских писателей со словом «но»
- Народ — жертва зла. Но он же опора зла, а значит, и творец или, по крайней мере, питательная почва зла.
- Желуди-то одинаковы, но когда вырастут из них молодые дубки — из одного дубка делают кафедру для ученого, другой идет на рамку для портрета любимой девушки, в из третьего дубка смастерят такую виселицу, что любо-дорого…
- Никогда не показывайте, что вы умнее ребенка; почувствовав ваше превосходство, он, конечно, будет уважать вас за глубину мысли, но сам сейчас же молниеносно уйдет в себя, спрячется, как улитка в раковину.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно