Неточные совпадения
Вправо темною тяжелою массой выдается в море мыс Жонкьер, похожий на крымский Аю-Даг; на вершине его ярко светится
маяк, а внизу, в воде, между нами и берегом стоят три остроконечных рифа — «Три брата».
То, что было вчера мрачно и темно и так пугало воображение, теперь утопало в блеске раннего утра; толстый, неуклюжий Жонкьер с
маяком, «Три брата» и высокие крутые берега, которые видны на десятки верст по обе стороны, прозрачный туман на горах и дым от пожара давали при блеске солнца и моря картину недурную.
Чаще всего мы ходили к
маяку, который стоит высоко над долиной, на мысе Жонкиер.
Днем
маяк, если посмотреть на него снизу, — скромный белый домик с мачтой и с фонарем, ночью же он ярко светит в потемках, и кажется тогда, что каторга глядит на мир своим красным глазом.
Говорят, что по дороге на
маяк когда-то стояли скамьи, но что их вынуждены были убрать, потому что каторжные и поселенцы во время прогулок писали на них и вырезывали ножами грязные пасквили и всякие сальности.
Если, стоя в фонаре
маяка, поглядеть вниз на море и на «Трех Братьев», около которых пенятся волны, то кружится голова и становится жутко.
Неясно виден Татарский берег и даже вход в бухту де-Кастри; смотритель
маяка говорит, что ему бывает видно, как входят и выходят из де-Кастри суда.
Крильон, около которого пароход делает крутой поворот к северо-востоку, при солнечном освещении представляет из себя довольно привлекательное местечко, и стоящий на нем одиноко красный
маяк похож на барскую дачу.
Он рассказывал мне потом, что в ту пору ему пришлось пережить нравственно три долгих фазиса: первый, самый долгий и мучительный, — уверенность в неминуемой гибели; каторжниками овладела паника, и они выли; детей и женщин пришлось отправить в шлюпке под командой офицера по тому направлению, где предполагался берег, и шлюпка скоро исчезла в тумане; второй фазис — некоторая надежда на спасение: с Крильонского
маяка донесся пушечный выстрел, извещавший, что женщины и дети достигли берега благополучно; третий — полная уверенность в спасении, когда в туманном воздухе вдруг раздались звуки корнет-а-пистона, на котором играл возвращавшийся офицер.
В 1885 г. в октябре беглые каторжники напали на Крильонский
маяк, разграбили всё имущество и убили матроса, бросив его со скалы в пропасть.]
В свои приезды, при закладке церквей, освящении различных зданий [Об освящении еписк<опом> Мартимианом Крильонского
маяка см. «Владивосток», 1883 г., № 28.] и обходе тюрем, они обращались к ссыльным со словами утешения и надежды.
Остается еще упомянуть четырех священников и тех служащих, которые не имеют прямого отношения к тюрьме, как, например, начальник почтово-телеграфной конторы, его помощник, телеграфисты и смотрители двух
маяков.]
Но их выбросило на берег около Крильонского
маяка.
Белый, придя к смотрителю
маяка, поглядел на себя в зеркало, то заметил на голове седину, которой раньше не было; солдат уснул, и его никак не могли разбудить в продолжение 40 часов.]
Подозревая, что это сахалинские каторжники, те самые беглые, которые недавно сделали нападение на Крильонский
маяк, старший офицер пустился на хитрости: он выстроил их в шеренгу и скомандовал по-русски: «Налево кругом марш!» Один из иностранцев не выдержал своей роли и тотчас же исполнил команду, и таким образом узнали, к какой нации принадлежали эти хитроумные Одиссеи.
Неточные совпадения
Месяц еще не вставал, и только две звездочки, как два спасительные
маяка, сверкали на темно-синем своде.
Струя пены, отбрасываемая кормой корабля Грэя «Секрет», прошла через океан белой чертой и погасла в блеске вечерних огней Лисса. Корабль встал на рейде недалеко от
маяка.
Все там же, где были и вчера: у Галлоперского
маяка».
«Разумеется, вперед: к Галлоперскому
маяку, — отвечает дед, — уж, чай, и виден!» Вследствие этого на столе чаще стала появляться солонина; состаревшиеся от морских треволнений куры и утки и поросята, выросшие до степени свиней, поступили в число тонких блюд.
«Как же так, — говорил он всякому, кому и дела не было до
маяка, между прочим и мне, — по расчету уж с полчаса мы должны видеть его.