Неточные совпадения
Я
в первый
раз видел сахалинскую толпу, и от меня не укрылась ее печальная особенность: она состояла из мужчин и женщин рабочего
возраста, были старики и дети, но совершенно отсутствовали юноши.
.134….136….75….85 л………17…….1 25…35 л…1419….680….85….95 л………-…….1 Неизвестен
возраст м. 142, ж. 35.]
Возрасты от 20 до 55 лет, которые д-р Грязнов называет рабочими, дают
в колонии 64,6 %, то есть почти
в полтора
раза больше, чем
в России вообще.
Первых меньше почти
в три
раза;
в большинстве они прибыли на остров уже
в тех
возрастах, когда дети сознают: они помнят и любят родину; вторые же, сахалинские уроженцы, никогда не видели ничего лучше Сахалина и должны тяготеть к нему, как к своей настоящей родине.
Когда его родителей присылают на Сахалин, то ему бывает уже 5-8-10 лет; пока они отбывают каторгу и поселение, он выходит из детского
возраста, и пока потом родители хлопочут о крестьянских правах, становится уже работником, и прежде чем совсем уехать на материк, успевает несколько
раз побывать на заработках во Владивостоке и
в Николаевске.
Смерть от этих болезней, которым подвержен по преимуществу детский
возраст, упоминается
в метрических книгах за десять лет только 45
раз.
На этом показателе смертности можно было бы построить великолепную иллюзию и признать наш Сахалин самым здоровым местом
в свете; но приходится считаться с следующим соображением: при обыкновенных условиях на детские
возрасты падает больше половины всех умерших и на старческий
возраст несколько менее четверти, на Сахалине же детей очень немного, а стариков почти нет, так что коэффициент
в 12,5 %,
в сущности, касается только рабочих
возрастов; к тому же он показан ниже действительного, так как при вычислении его
в отчете бралось население
в 15 000, то есть по крайней мере
в полтора
раза больше, чем оно было на самом деле.
Неточные совпадения
«
Возраст охлаждает чувство. Я слишком много истратил сил на борьбу против чужих мыслей, против шаблонов», — думал он, зажигая спичку, чтоб закурить новую папиросу. Последнее время он все чаще замечал, что почти каждая его мысль имеет свою тень, свое эхо, но и та и другое как будто враждебны ему. Так случилось и
в этот
раз.
В другой
раз он попал на дело, удивившее его своей анекдотической дикостью. На скамье подсудимых сидели четверо мужиков среднего
возраста и носатая старуха с маленькими глазами, провалившимися глубоко
в тряпичное лицо. Люди эти обвинялись
в убийстве женщины, признанной ими ведьмой.
— Мама, а не помните ли вы, как вы были
в деревне, где я рос, кажется, до шести — или семилетнего моего
возраста, и, главное, были ли вы
в этой деревне
в самом деле когда-нибудь, или мне только как во сне мерещится, что я вас
в первый
раз там увидел? Я вас давно уже хотел об этом спросить, да откладывал; теперь время пришло.
Каждый-то
раз, как я вступал куда-либо
в школу или встречался с лицами, которым, по
возрасту моему, был обязан отчетом, одним словом, каждый-то учителишка, гувернер, инспектор, поп — все, кто угодно, спрося мою фамилию и услыхав, что я Долгорукий, непременно находили для чего-то нужным прибавить:
Девочка действительно была серьезная не по
возрасту. Она начинала уже ковылять на своих пухлых розовых ножках и довела Нагибина до слез, когда
в первый
раз с счастливой детской улыбкой пролепетала свое первое «деду», то есть дедушка.
В мельничном флигельке теперь часто звенел, как колокольчик, детский беззаботный смех, и везде валялись обломки разных игрушек, которые «деду» привозил из города каждый
раз. Маленькая жизнь вносила с собой теплую, светлую струю
в мирную жизнь мельничного флигелька.