Неточные совпадения
Судно у него было небольшое, сидевшее
в воде не глубже 9 фут., так что ему удалось пройти несколько выше Лаперуза.
Когда
в 1852 г. из Камчатки не пришли
суда с провиантом, то все находились
в более чем отчаянном положении.
Теперешние карты неудовлетворительны, что видно хотя бы из того, что
суда, военные и коммерческие, часто садятся на мель и на камни, гораздо чаще, чем об этом пишут
в газетах.
«Торговое дело» и «Торгово-комиссионный склад» — так называется эта скромная лавочка
в сохранившихся у меня печатном и рукописном прейскурантах — принадлежит ссыльнопоселенцу Л., бывшему гвардейскому офицеру, осужденному лет 12 тому назад Петербургским окружным
судом за убийство.
Потом нас перегрузили на другое
судно, турецкое, [Пароход Добровольного флота «Владивосток».] и привезли сюда,
в Александровск.
Неясно виден Татарский берег и даже вход
в бухту де-Кастри; смотритель маяка говорит, что ему бывает видно, как входят и выходят из де-Кастри
суда.
По его рассказу, жена у него была красавица и он очень любил ее, но как-то раз, повздорив с ней, он поклялся перед образом, что убьет ее, и с этого времени до самого убийства какая-то невидимая сила не переставала шептать ему на ухо: «Убей, убей!» До
суда он сидел
в больнице св.
О качествах сахалинского угля писали
в разное время командиры
судов сибирской флотилии
в своих рапортах, которые печатались
в «Морском сборнике».
На другой день утром судьба наградила его неожиданным зрелищем:
в устье у входа
в залив стояло темное
судно с белыми бортами, с прекрасною оснасткой и рубкой; на носу сидел живой привязанный орел.
В заливе может стоять
судно большого размера.
Если бы на Охотском море близ Сахалина было развито судоходство, то
суда находили бы себе тут
в заливе тихую и вполне безопасную стоянку.]
Бошняк пишет, между прочим,
в своих записках, что, разузнавая постоянно, нет ли где-нибудь на острове поселившихся русских, он узнал от туземцев
в селении Танги следующее: лет 35 или 40 назад у восточного берега разбилось какое-то
судно, экипаж спасся, выстроил себе дом, а через несколько времени и
судно; на этом
судне неизвестные люди через Лаперузов пролив прошли
в Татарский и здесь опять потерпели крушение близ села Мгачи, и на этот раз спасся только один человек, который называл себя Кемцем.
Я, конечно, его не читал и
в данном случае пользуюсь цитатами Л. И. Шренка, автора книги «Об инородцах Амурского края».] слышал
в 1808 г. на Сахалине, что по западную сторону острова часто появлялись русские
суда и что русские
в конце концов своими разбойничествами заставили туземцев одну их часть изгнать, другую перебить.
Все трое
в 1878 году были преданы
в г. Николаеве военно-полевому
суду за убийство и осуждены, как они сами уверяют, невинно.
Каких ужасов нагляделся и чего только он не вынес, пока его судили, мытарили по тюрьмам и потом три года тащили через Сибирь; на пути его дочь, девушка, которая пошла добровольно за отцом и матерью на каторгу, умерла от изнурения, а
судно, которое везло его и старуху
в Корсаковск, около Мауки потерпело аварию.
Основан он был сравнительно давно,
в 1853 г., на берегу бухты Лососей; когда же
в 1854 г. прошли слухи о войне, то он был снят и возобновлен лишь через 12 лет на берегу залива Буссе, или Двенадцатифутовой гавани, — так называется неглубокое озеро, соединенное с морем протоком, куда могут входить только мелкосидящие
суда.
Затем следует Вторая Падь,
в которой шесть дворов. Тут у одного зажиточного старика крестьянина из ссыльных живет
в сожительницах старуха, девушка Ульяна. Когда-то, очень давно, она убила своего ребенка и зарыла его
в землю, на
суде же говорила, что ребенка она не убила, а закопала его живым, — этак, думала, скорей оправдают;
суд приговорил ее на 20 лет. Рассказывая мне об этом, Ульяна горько плакала, потом вытерла глаза и спросила: «Капустки кисленькой не купите ли?»
Но наступила уже осень, свободного
судна не было, и тот же «Манджур» доставил их вместе с их скарбом
в Корсаковский пост, откуда они рассчитывали пробраться
в Такойскую долину сухим путем.
Суда их доходили даже до Ныйского залива; то
судно с красивою оснасткой, которое Поляков застал
в 1881 году
в Тро, было японское.
Любовный элемент играет
в их печальном существовании роковую роль и до
суда, и после
суда. Когда их везут на пароходе
в ссылку, то между ними начинает бродить слух, что на Сахалине их против воли выдадут замуж. И это волнует их. Был случай, когда они обратились к судовому начальству с просьбой походатайствовать, чтобы их не выдавали насильно.
Наконец, пятые идут потому, что всё еще продолжают находиться под сильным нравственным влиянием мужей; такие, быть может, сами принимали участие
в преступлении или пользовались плодами его и не попали под
суд только случайно, по недостатку улик.
Во Владимировке одна женщина свободного состояния подозревается
в убийстве мужа; если ее осудят
в каторжные работы, то она начнет получать паек, — значит, попадет
в лучшее положение, чем была до
суда.]
[Незаконнорожденные первой группы — это дети каторжных женщин, рожденные большею частью после
суда в тюрьмах;
в семьях же, добровольно пришедших за супругами и родителями, незаконнорожденных нет вовсе.]
Представители первой группы называют себя свободными;
в громадном большинстве они были рождены или зачаты до
суда и сохраняют поэтому все права своего состояния.
Японцы нагружали джонки и даже большие
суда, и то красивое
судно, которое Поляков
в 1881 г. встретил у устья Тыми, вероятно, приходило сюда и этим летом.
В настоящее время японские
суда, которые являются на юг Сахалина для ловли рыбы, платят пошлину по 7 к. с пуда золотом.
Летом, если пост находился на берегу, приходило
судно, оставляло солдатам провиант и уходило; зимою приезжал «попостить» их священник, одетый
в меховую куртку и штаны и по виду похожий больше на гиляка, чем на священника.
Или же солдат, соскучившись сидеть
в сарае, занесенном снегом, или ходить по тайге, начинал проявлять «буйство, нетрезвость, дерзость», или попадался
в краже, растрате амуниции, или попадал под
суд за неуважение, оказанное им чьей-нибудь содержанке-каторжной.
Какие молодцы попадали сюда на службу уже после реформы 1884 г., видно из приказов о смещении с должностей, о предании
суду или из официальных заявлений о беспорядках по службе, доходивших «до наглого разврата» (приказ № 87-й 1890 г.), или из анекдотов и рассказов, вроде хотя бы рассказа о каторжном Золотареве, человеке зажиточном, который водил компанию с чиновниками, кутил с ними и играл
в карты; когда жена этого каторжника заставала его
в обществе чиновников, то начинала срамить его за то, что он водит компанию с людьми, которые могут дурно повлиять на его нравственность.
[Г-н Каморский, тюремный инспектор при здешнем генерал-губернаторе, сказал мне: «Если
в конце концов из 100 каторжных выходит 15–20 порядочных, то этим мы обязаны не столько исправительным мерам, которые мы употребляем, сколько нашим русским
судам, присылающим на каторгу так много хорошего, надежного элемента».]
Правда, здесь судят за преступления, но многие дела прекращаются за ненахождением виновных, многие возвращаются для дополнения или разъяснения подсудности или останавливаются
в производстве за неполучением необходимых справок из разных сибирских присутственных мест и
в конце концов после долгой волокиты поступают
в архив за смертью обвиняемого или за невозвращением его из бегов, а главное, едва ли можно положиться на данные следствия, которое ведут молодые люди, нигде не получившие образования, и хабаровского окружного
суда, который судит сахалинцев заочно, по одним только бумагам.
В течение 1889 г. под следствием и
судом состояло 243 каторжных, то есть 1 подсудимый приходился на 25 каторжных.
Из этих отношений видно, что с облегчением участи, с переходом ссыльного
в более свободное состояние, шансы его попасть под
суд всякий раз уменьшаются вдвое.
Все эти цифры означают нахождение под
судом и следствием, а не преступность за 1889 г., так как
в числе дел за этот год показаны также дела, начатые много лет назад и еще не оконченные.
[Под
судом и следствием за побег
в 1889 г. находились 171 каторжный.
Дела о побеге со взломом тюрьмы начаты
в сентябре 1883 г. и предложены г. прокурором на решение приморского окружного
суда в июле 1889 г.
Тот еврей, у которого украли на Сахалине 56 тысяч, был прислан за фальшивые бумажки; он уже отбыл сроки и гуляет по Александровску
в шляпе, пальто и с золотою цепочкой; с чиновниками и надзирателями он всегда говорит вполголоса, полушёпотом, и благодаря, между прочим, доносу этого гнусного человека был арестован и закован
в кандалы многосемейный крестьянин, тоже еврей, который был осужден когда-то военным
судом «за бунт»
в бессрочную каторгу, но на пути через Сибирь
в его статейном списке посредством подлога срок наказания был сокращен до 4 лет.
В «Ведомости о состоявших под следствием и
судом в течение минувшего 1889 г.», между прочим, названы дела «о краже из цейхгауза корсаковской местной команды»; обвиняемый находится под
судом с 1884 г., но «сведений о времени начатия и окончания следственного дела
в делах бывшего начальника Южно-Сахалинского округа не имеется, когда дело окончено производством — неизвестно»; и дело это, по предписанию начальника острова,
в 1889 г. передано
в окружной
суд.
Где чиновник имеет право по закону без
суда и расследования наказать розгами и посадить
в тюрьму, и даже послать
в рудник, там существование
суда имеет лишь формальное значение.
Решение окружного
суда всякий раз представляется на утверждение начальника острова, который
в случае несогласия с приговором разрешает дело своею властью, причем о всяком изменении приговора доносит правительствующему сенату.
В случае если какое-нибудь преступление кажется администрации из ряда вон выходящим, а наказание, следуемое за него по «Уставу о ссыльных», недостаточно высоким, то она ходатайствует о предании виновного военно-полевому
суду.
Из отчета заведующего медицинскою частью видно, что
в 1889 г. «для определения способности перенести телесное наказание по приговорам
судов» было освидетельствовано врачами 67 человек.
«Устава», по которой приговоры русских и сибирских
судов приводятся
в исполнение на месте ссылки.
Началось дело о побеге, заглянули
в статейный список и вдруг сделали открытие: этот Прохоров, он же Мыльников,
в прошлом году за убийство казака и двух внучек был приговорен хабаровским окружным
судом к 90 плетям и прикованию к тачке, наказание же это, по недосмотру, еще не было приведено
в исполнение.
— Так вот слушай, — говорит смотритель, глядя
в статейный список. — Такого-то числа и года хабаровским окружным
судом за убийство казака ты приговорен к девяноста плетям… Так вот сегодня ты должен их принять.
В состав военно-полевого
суда входят местные офицеры по назначению начальника острова; военно-судное дело вместе с приговором
суда посылается на конфирмацию генерал-губернатору.
Спрашивается, что случилось бы
в такую погоду с беглыми, если б их не приняли на
судно?
Говорят, и
в печати, между прочим, высказывалось предположение, будто беглых каторжных принимают на свои
суда американские китобои и увозят их
в Америку.
Эти вачеро, если они существуют на самом деле, пробрались
в Америку не на китобойных
судах, а, вероятно, через Японию.
В отчете объясняется это скоплением здесь значительного числа вновь прибывших арестантов и их семейств, войск, ремесленников и всего пришлого населения, приходом
судов на Александровский и Дуйский рейды, летними отхожими промыслами.