Снегурочка, обманщица, живи, // Люби меня! Не призраком лежала // Снегурочка в объятиях горячих: // Тепла была; и чуял я у сердца, // Как сердце в ней дрожало человечье. // Любовь и страх в ее душе боролись. // От света дня бежать она молила. // Не слушал я мольбы — и предо мною // Как вешний
снег растаяла она. // Снегурочка, обманщица не ты: // Обманут я богами; это шутка // Жестокая судьбы. Но если боги // Обманщики — не стоит жить на свете!
В декабре стояла сырая, пронизывающая погода;
снег растаял, стояли лужи; по отвратительным московским мостовым проехать невозможно было ни на санях, ни на колесах.
Когда же
снег растает, а где не растает, по крайней мере обмелеет, так что ездить хотя как-нибудь и хоть на чем-нибудь, то сделается возможен и подъезд к тетеревам: сначала рано по утрам, на самых токах, а потом, когда выстрелы их разгонят, около токов: ибо далеко они не полетят, а все будут биться вокруг одного места до тех пор, пока придет время разлетаться им с токов по своим местам, то есть часов до девяти утра.
Случается и то, что вдруг везде появится множество вальдшнепов, и в одни сутки все пропадут; последнее обстоятельство считается верным признаком скорого наступления постоянной зимы, что и справедливо, но временное выпадение даже большого снега, не сопровождаемое морозом, вальдшнепы выдерживают без вреда и часто не только дождутся времени, когда
снег растает, но и после него остаются долго.
Неточные совпадения
— Да чтобы с одного боку она, понимаешь — зарумянилась бы, а с другого пусти ее полегче. Да исподку-то, исподку-то, понимаешь, пропеки ее так, чтобы рассыпáлась, чтобы всю ее проняло, знаешь, соком, чтобы и не услышал ее во рту — как
снег бы
растаяла.
Дело было осенью, выпал
снег и почти весь днем
растаял; оставались только пятна, кое — где неясно белевшие в темноте. По небу ползли тучи, и на дворе не было видно ни зги.
Я предпочитал весною стрельбу беляков, обыкновенно ложащихся по снежным сувоям, которые, когда все уже кругом
растаяло, остаются неприкосновенными несколько времени и тянутся длинными, белыми гривами по лесным опушкам и кустам;
снег скипится, окрепнет, как лед, и свободно поднимает охотника.
К вечеру пошел дождь,
снег почти
растаял, и хотя дорога стала еще грязнее, но все лошадям было легче.
— Ну да! А ты — что думал? Он больше всех говорит, болтун. Он, брат, хитрая штука… Нет, Пешко́в, слова не доходят. Правда? А на кой черт она? Это все равно как
снег осенью — упал на грязь и
растаял. Грязи стало больше. Ты — лучше молчи…