Неточные совпадения
Мириться с этим, а для себя желать светлой, шумной жизни среди счастливых, довольных людей и постоянно мечтать
о такой жизни — это значит мечтать
о новых самоубийствах людей, задавленных
трудом и заботой, или людей слабых, заброшенных,
о которых только говорят иногда за ужином с досадой или с усмешкой, но к которым не
идут на помощь…
Неточные совпадения
Дети с испуганным и радостным визгом бежали впереди. Дарья Александровна, с
трудом борясь с своими облепившими ее ноги юбками, уже не
шла, а бежала, не спуская с глаз детей. Мужчины, придерживая шляпы,
шли большими шагами. Они были уже у самого крыльца, как большая капля ударилась и разбилась
о край железного жолоба. Дети и за ними большие с веселым говором вбежали под защиту крыши.
Я думал уж
о форме плана // И как героя назову; // Покамест моего романа // Я кончил первую главу; // Пересмотрел всё это строго; // Противоречий очень много, // Но их исправить не хочу; // Цензуре долг свой заплачу // И журналистам на съеденье // Плоды
трудов моих отдам; //
Иди же к невским берегам, // Новорожденное творенье, // И заслужи мне
славы дань: // Кривые толки, шум и брань!
— А потом мы догадались, что болтать, все только болтать
о наших язвах не стоит
труда, что это ведет только к пошлости и доктринерству; [Доктринерство — узкая, упрямая защита какого-либо учения (доктрины), даже если наука и жизнь противоречат ему.] мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем
о каком-то искусстве, бессознательном творчестве,
о парламентаризме, об адвокатуре и черт знает
о чем, когда дело
идет о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит, когда все наши акционерные общества лопаются единственно оттого, что оказывается недостаток в честных людях, когда самая свобода,
о которой хлопочет правительство, едва ли
пойдет нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке.
Когда Старцев пробовал заговорить даже с либеральным обывателем, например,
о том, что человечество,
слава богу,
идет вперед и что со временем оно будет обходиться без паспортов и без смертной казни, то обыватель глядел на него искоса и недоверчиво и спрашивал: «Значит, тогда всякий может резать на улице кого угодно?» А когда Старцев в обществе, за ужином или чаем, говорил
о том, что нужно трудиться, что без
труда жить нельзя, то всякий принимал это за упрек и начинал сердиться и назойливо спорить.
Это он припомнил
о вчерашних шести гривнах, пожертвованных веселою поклонницей, чтоб отдать «той, которая меня бедней». Такие жертвы происходят как епитимии, добровольно на себя почему-либо наложенные, и непременно из денег, собственным
трудом добытых. Старец
послал Порфирия еще с вечера к одной недавно еще погоревшей нашей мещанке, вдове с детьми, пошедшей после пожара нищенствовать. Порфирий поспешил донести, что дело уже сделано и что подал, как приказано ему было, «от неизвестной благотворительницы».