Не говорит, что необрезание превосходит обрезание, ибо это слишком больно, но говорит, что ему в обрезание вменится.
Не сказал, что оно бесполезно, чтобы не подумали, что уничтожает обрезание; но доказывает, что иудей не имеет обрезания, говоря: обрезание твоё стало необрезанием.
Здесь ясно показывает, что разумеет два необрезания: одно естественное, а другое произвольное, бывающее, как сказано, тогда, когда кто нисколько не отсекает плотских страстей, и два обрезания: одно по плоти, а другое в духе обрезание сердца.