Неточные совпадения
Не о каких-либо
бедных или посторонних шло дело, дело касалось всякого
чиновника лично, дело касалось беды, всем равно грозившей; стало быть, поневоле тут должно быть единодушнее, теснее.
Иногда
Причалит с неводом туда
Рыбак на ловле запоздалый
И
бедный ужин свой варит,
Или
чиновник посетит,
Гуляя в лодке в воскресенье,
Пустынный остров.
Раз пикник всем городом был, поехали на семи тройках; в темноте, зимой, в санях, стал я жать одну соседскую девичью ручку и принудил к поцелуям эту девочку, дочку
чиновника,
бедную, милую, кроткую, безответную.
Чуть свет являлись на толкучку торговки, барахольщики первой категории и скупщики из «Шилова дома», а из желающих продать — столичная беднота: лишившиеся места
чиновники приносили последнюю шинелишку с собачьим воротником,
бедный студент продавал сюртук, чтобы заплатить за угол, из которого его гонят на улицу, голодная мать, продающая одеяльце и подушку своего ребенка, и жена обанкротившегося купца, когда-то богатая, боязливо предлагала самовар, чтобы купить еду сидящему в долговом отделении мужу.
При мне, например, в Александровске всякий раз во время
обедни переднюю половину церкви занимали
чиновники и их семьи; затем следовал пестрый ряд солдаток, надзирательских жен и женщин свободного состояния с детьми, затем надзиратели и солдаты, и уже позади всех у стены поселенцы, одетые в городское платье, и каторжные писаря.
8 сентября, в праздник, я после
обедни выходил из церкви с одним молодым
чиновником, и как раз в это время несли на носилках покойника; несли четверо каторжных, оборванные, с грубыми испитыми лицами, похожие на наших городских нищих; следом шли двое таких же, запасных, женщина с двумя детьми и черный грузин Келбокиани, одетый в вольное платье (он служит писарем и зовут его князем), и все, по-видимому, спешили, боясь не застать в церкви священника.
Общество уже настолько разнообразно и интеллигентно, что в Александровске, например, в 1888 г. могли в любительском спектакле поставить «Женитьбу»; когда здесь же, в Александровске, в большие праздники, по взаимному соглашению,
чиновники и офицеры заменяют визиты денежными взносами в пользу
бедных семейных каторжных или детей, то на подписном листе обыкновенно число подписей доходит до 40.
Не забыть мне, милостивые государи, и того, — продолжал Вихров, — как некогда блестящий и светский полковник обласкал и заступился за меня,
бедного и гонимого литератора, как меня потом в целом городе только и оприветствовали именно за то, что я был гонимый литератор, — это два брата Захаревские: один из них был прокурор и бился до последних сил с деспотом-губернатором, а другой — инженер, который давно уже бросил мелкое поприще
чиновника и даровито принялся за дело предпринимателя «…
Богатый люд удалился от нее поближе к кремлю и предоставил берег озера люду
бедному: мелким
чиновникам и мещанам.
Снится ему, будто
чиновникам не нужно давать ни денег, ни водки, а кабаки по-прежнему открываются до
обедни и закрываются далеко за полночь.
Расстояние, которое лежало между ею и
бедным маленьким
чиновником канцелярии ее папаши, только давало новую пищу ее воображению, раздражая его и ежечасно подстрекая то стремление к неизвестному и неизведанному, которое во всякой женщине составляет господствующую страсть.
Что могло заставить ее, княжну, снизойти до
бедного, никем не замечаемого
чиновника?
Вся губерния, я думаю, знает, что у вас сундуки трещат от последних грошей, которые отдает вам
бедный мужик и оборванный
чиновник.
Это были три
чиновника из приказных и два
бедные дворянина с загорелыми лицами и с женами в драдедамовых [Драдедамовый — сделанный из тонкого сукна.] платках.
С окончанием
обедни к кресту подошла прежде всех почтенная дама в турецкой шали, а вслед за нею почтамтские
чиновники опять-таки почти подвели Сусанну, после которой священник — через голову уже двоих или троих прихожан — протянул крест к Егору Егорычу.
— Но разве это может быть, чтобы в тебя заложено было с такой силой отвращение к страданиям людей, к истязаниям, к убийству их, чтобы в тебя вложена была такая потребность любви к людям и еще более сильная потребность любви от них, чтобы ты ясно видел, что только при признании равенства всех людей, при служении их друг другу возможно осуществление наибольшего блага, доступного людям, чтобы то же самое говорили тебе твое сердце, твой разум, исповедуемая тобой вера, чтобы это самое говорила наука и чтобы, несмотря на это, ты бы был по каким-то очень туманным, сложным рассуждениям принужден делать всё прямо противоположное этому; чтобы ты, будучи землевладельцем или капиталистом, должен был на угнетении народа строить всю свою жизнь, или чтобы, будучи императором или президентом, был принужден командовать войсками, т. е. быть начальником и руководителем убийц, или чтобы, будучи правительственным
чиновником, был принужден насильно отнимать у
бедных людей их кровные деньги для того, чтобы пользоваться ими и раздавать их богатым, или, будучи судьей, присяжным, был бы принужден приговаривать заблудших людей к истязаниям и к смерти за то, что им не открыли истины, или — главное, на чем зиждется всё зло мира, — чтобы ты, всякий молодой мужчина, должен был идти в военные и, отрекаясь от своей воли и от всех человеческих чувств, обещаться по воле чуждых тебе людей убивать всех тех, кого они тебе прикажут?
Не может человек нашего времени, исповедуй он или не исповедуй божественности Христа, не знать, что участвовать в качестве ли царя, министра, губернатора, или урядника в том, чтобы продать у
бедной семьи последнюю корову на подати для того, чтобы отдать эти деньги на пушки или на жалованье и пансионы роскошествующим, праздным и вредным
чиновникам; или участвовать в том, чтобы посадить в тюрьму кормильца семьи за то, что мы сами развратили его, и пустить семью его по миру; или участвовать в грабежах и убийствах войн; или во внушении вместо Христова закона диких идолопоклоннических суеверий; или загнать забежавшую на свою землю корову человека, у которого нет земли; или с человека, работающего на фабрике, вычесть за нечаянно испорченный предмет; или содрать вдвое за предмет с
бедного только потому, что он в крайней нужде; не может не знать ни один человек нашего времени, что все эти дела — скверные, постыдные и что делать их не надо.
И если не может один человек купить у другого продаваемого ему из-за известной условной черты, названной границей, дешевого товара, не заплатив за это таможенной пошлины людям, не имевшим никакого участия в производстве товара, и если не могут люди не отдавать последней коровы на подати, раздаваемые правительством своим
чиновникам и употребляемые на содержание солдат, которые будут убивать этих самых плательщиков, то, казалось бы, очевидно, что и это сделалось никак не вследствие каких-либо отвлеченных прав, а вследствие того самого, что совершилось в Орле и что может совершиться теперь в Тульской губернии и периодически в том или другом виде совершается во всем мире, где есть государственное устройство и есть богатые и
бедные.
Хор из гимназистов пел хорошо, и потому церковь посещалась первогильдейным купечеством,
чиновниками и помещичьими семьями Простого народа бывало не много, тем более, что
обедню здесь служили, сообразно с желанием директора, позже, чем в других церквах.
— Ну, это будет поплоше. Что такое учитель гимназии?
Чиновник и нет, и к губернатору никогда не приглашают, разве одного директора, жалованье
бедное.
Приезжает осенью, года три тому назад, в Петербург один
бедный молодой человек —
чиновник, что ли, какой-то… я даже его фамилию знаю, только не могу теперь вспомнить.
— Потому что — я
бедный…
Бедным нужно много учиться, от этого они тоже богатыми станут, — в доктора пойдут, в
чиновники, в офицеры… Я тоже буду звякарем… сабля на боку, шпоры на ногах — дрынь, дрынь! А ты чем будешь?
И замечательно то, что всё это коломенское население, весь этот мир
бедных старух, мелких
чиновников, мелких артистов и, словом, всей мелюзги, которую мы только поименовали, соглашались лучше терпеть и выносить последнюю крайность, нежели обратиться к страшному ростовщику; находили даже умерших от голода старух, которые лучше соглашались умертвить свое тело, нежели погубить душу.
Например, Молчалин хотя и
бедный маленький
чиновник, но он живет в лучшем обществе, принят в первых домах, играет с знатными старухами в карты, следовательно, не лишен в манерах и тоне известных приличий.
Бедный, невинный
чиновник! он не знал, что для этого общества, кроме кучи золота, нужно имя, украшенное историческими воспоминаниями (какие бы они ни были), имя, столько у нас знакомое лакейским, чтоб швейцар его не исковеркал, и чтобы в случае, когда его произнесут, какая-нибудь важная дама, законодательница и судия гостиных, спросила бы — который это? не родня ли он князю В, или графу К? Итак, Красинский стоял у подъезда, закутанный в шинель.
И только спустя пять дней хозяйку вызвали в полицию для снятия показаний об ее пропавшем жильце. Честная, толстая, сорокапятилетняя женщина, вдова консисторского
чиновника, чистосердечно рассказала все, что ей было известно: жилец ее был человек тихий,
бедный, глуповатый, умеренный в еде, вежливый; не пил, не курил, редко выходил из дому и у себя никого не принимал.
Гоголь назначает деньги, вырученные за „Ревизора“, в пользу
бедных, особенно мелких
чиновников.
Не принимая в расчет состояния общественной нравственности, ни исторических обстоятельств развития порока, ни общего положения администрации, ни отношений одного класса к другому, сатирики рады свалить всю беду на
бедную личность
чиновника, которая часто вовсе без вины виновата.
Вот ведь недавно, полчаса каких-нибудь, был я честный человек,
чиновник; хоть
бедный, а обыватель; идешь это по улице и ничего; тот руку подает, другой руку подает: «здравствуйте», говорит; на рынок ходишь, в праздник в церкви стоишь, что другие, то и ты; а теперь за железную решетку, в серое сукно оденут.
После казенной квартиры, охваченная впечатлениями света, пестроты, музыки, шума, Аня окинула взглядом залу и подумала: «Ах, как хорошо!» — и сразу отличила в толпе всех своих знакомых, всех, кого она раньше встречала на вечерах или на гуляньях, всех этих офицеров, учителей, адвокатов,
чиновников, помещиков, его сиятельство, Артынова и дам высшего общества, разодетых, сильно декольтированных, красивых и безобразных, которые уже занимали свои позиции в избушках и павильонах благотворительного базара, чтобы начать торговлю в пользу
бедных.
Бедный крестьянин! На него обрушиваются все возможные несправедливости. Император преследует его рекрутскими наборами, помещик крадет у него труд,
чиновник — последний рубль. Крестьянин молчит, терпит, по не отчаивается, у него остается община. Вырвут ли из нее член, община сдвигается еще теснее; кажется, эта участь достойна сожаления; а между тем она никого не трогает. Вместо того, чтобы заступаться за крестьянина, его обвиняют.
У дамы куча родственников; между ними находятся помещики,
чиновники, великие мужи и мелюзга, богатые и
бедные, пьяницы и шулера; обдумывайте и взвешивайте каждое ваше слово говоря вообще и о помещичьем сословии, о
чиновниках, шулерах и проч.
Уже это позвольте, ваше превосходительство, возьмите силлогизм: мы встречаем, например,
чиновника,
чиновника бедного, забитого.
— Сын гувернантки детей моих, — продолжал хозяин просительным тоном, —
бедная женщина, вдова, жена одного честного
чиновника; и потому… Юлиан Мастакович, если возможно…
Если бы люди всех профессий — адвокаты,
чиновники, фабриканты, помещики, торговцы — делали для несостоятельных людей столько же, сколько в пределах своей профессии делают врачи, то самый вопрос о
бедных до некоторой степени потерял бы свою остроту. Но суть в том, что врачи должны быть бескорыстными, а остальные… остальные могут довольствоваться тем, чтоб требовать этого бескорыстия от врачей.
Как, съедая котлету, человек должен знать, что эта котлета есть тело убитого барана, так точно и получая жалованье на оружейном, пороховом заводе, или на службе офицером, или
чиновником по сбору податей, он должен знать, что жалованье, которое он получает, он получает за то, что участвует в приготовлениях к убийству или в отбирании у
бедных людей произведений их труда.
Чиновник укрылся одеялом, но и под одеялом он увидел привидение, прильнул лицом к женину плечу и из-за плеча торчало то же самое… Всю ночь промучился
бедный Перекладин, но и днем не оставило его привидение. Он видел его всюду: в надеваемых сапогах, в блюдечке с чаем, в Станиславе…
Поутру, отстояв
обедню, петербургский
чиновник распрощался с отцом Тарасием. Игумен даже расплакался на прощанье со своим нежданным гостем.
Родители Елены Гавриловны согласились на брак ее с Максимом Кузьмичом. Атлет нравился им: он был почтителен и как
чиновник подавал большие надежды. Елена Гавриловна чувствовала себя на эмпиреях. Она была счастлива. Зато
бедный атлет был далеко не счастлив! До самой свадьбы его терзала та же мысль, что и во время объяснения…
В ее классе Анночка Каратусова и Маня Аленина вернулись с вакаций невестами, и обе были
бедные, отцы их,
чиновники в уездах, живут на одно жалованье, и обе они воспитывались на дворянский, а не на свой счет.
Иларион читал, изредка получая по пятаку или гривеннику за
обедню, и только уж когда поседел и облысел, когда жизнь прошла, вдруг видит, на бумажке написано: «Да и дурак же ты, Иларион!» По крайней мере до пятнадцати лет Павлуша был неразвит и учился плохо, так что даже хотели взять его из духовного училища и отдать в лавочку; однажды, придя в Обнино на почту за письмами, он долго смотрел на
чиновников и спросил: «Позвольте узнать, как вы получаете жалованье: помесячно или поденно?»
Виталина. Теперь вы поймете тайну, которую шептал ей негодяй Парфеныч у меня на даче; вы поймете, каким влиянием достойный сынок опутал
бедную жертву свою на вечере у Гусыниных, вы поймете сборы в пользу семейства
бедного жида. Винюсь тоже перед вами: Натали записана у меня дочерью
чиновника, а между тем… вы теперь знаете… и можете судить об остальном.
Виталина. Конечно, нет… она дочь… ничтожного канцелярского
чиновника и, как говорят в насмешку нынешние писатели, дочь благородных, но
бедных родителей.
Сергей Петрович. Я буду с вами откровенен: когда решается судьба нашей жизни, у нас не должно быть тайн. Неужели вас смущает, что вы дочь
бедного… канцелярского
чиновника? (Слышен голос Медовицыной: Натали! Натали! Где ты?..) (В сторону.) Вечно эта сумасшедшая преследует нас.
Если б мне сказали: вот ты хочешь добра народу, — выбирай одно из двух: дать ли всему разоренному народу на двор по 3 лошади, по 2 коровы и по три навозные десятины, и по каменному дому, или только свободу вероисповедания, обученья, передвижения и уничтожение всех специальных законов для крестьян, то, не колеблясь, я выбрал бы второе, потому что убежден, что какими бы материальными благами ни оделить крестьян, если только они останутся с тем же духовенством, теми же приходскими школами, теми же казенными кабаками, той же армией
чиновников, мнимо озабоченных их благосостоянием, то они через 20 лет опять проживут всё и останутся такими же
бедными, какими были.
Думаю же я, что это будет так, во-впервых, потому, что я всегда находил и больше разума, и настоящего знания, нужного людям, среди крестьян, чем среди
чиновников, и потому думаю, что крестьяне сами скорее и лучше обдумают, что для них нужнее; во-вторых, потому, что крестьяне, те самые, о благе которых идет забота, лучше знают, в чем оно состоит, чем
чиновники, озабоченные преимущественно получением жалованья, и, в-третьих, потому, что опыт жизни постоянно и безошибочно показывает, что чем больше крестьяне подвергаются влиянию
чиновников, как это происходит в центрах, тем более они
беднеют и, напротив, чем дальше крестьяне живут от
чиновников, как, например, в Сибири, в Самарской, Оренбургской, Вятской, Вологодской, Олонецкой губерниях, — тем больше, без исключения, они благоденствуют.