Неточные совпадения
— Да я полагаю, — ответил Базаров тоже со смехом, хотя ему вовсе не было весело и нисколько не хотелось смеяться, так же как и ей, — я полагаю, следует
благословить молодых
людей. Партия во всех отношениях хорошая; состояние у Кирсанова изрядное, он один сын у отца, да и отец добрый малый, прекословить не будет.
Он будет жить, действовать,
благословлять жизнь ее. Возвратить
человека к жизни — сколько славы доктору, когда он спасет безнадежного больного! А спасти нравственно погибающий ум, душу?..
— О, я знаю, что мне надо быть очень молчаливым с
людьми. Самый подлый из всех развратов — это вешаться на шею; я сейчас это им сказал, и вот я и вам вешаюсь! Но ведь есть разница, есть? Если вы поняли эту разницу, если способны были понять, то я
благословлю эту минуту!
Для русской религиозной души святится не столько
человек, сколько сама русская земля, которую «в рабском виде Царь Небесный исходил,
благословляя».
Толпа моментально, вся как один
человек, склоняется головами до земли пред старцем инквизитором, тот молча
благословляет народ и проходит мимо.
— Проповедник Бурдалу, так тот не пощадил бы
человека, а вы пощадили
человека и рассудили меня по-человечески! В наказание себе и чтобы показать, что я тронут, не хочу ста пятидесяти рублей, дайте мне только двадцать пять рублей, и довольно! Вот всё, что мне надо, по крайней мере на две недели. Раньше двух недель за деньгами не приду. Хотел Агашку побаловать, да не стоит она того. О, милый князь,
благослови вас господь!
— Редкий был
человек, но я был личным свидетелем. Я
благословлял на смертном одре…
— Все-таки вы должны
благословлять память этого
человека: он устроил вашу жизнь.
Кормилицу мою, семидесятилетнюю старуху Домну, бог
благословил семейством. Двенадцать
человек детей у нее, всё — сыновья, и все как на подбор — один другого краше. И вот, как только, бывало, пройдет в народе слух о наборе, так старуха начинает тосковать. Четырех сынов у нее в солдаты взяли, двое послужили в ополченцах. Теперь очередь доходит до внуков. Плачет старуха, убивается каждый раз, словно по покойнике воет.
— И даже очень. Главное, в церковь прилежно ходите. Я и как пастырь вас увещеваю, и как
человек предостерегаю. Как пастырь говорю: только церковь может утешить нас в жизненных треволнениях; как
человек предваряю, что нет легче и опаснее обвинения, как обвинение в недостатке религиозности. А впрочем, загадывать вперед бесполезно. Приехали — стало быть, дело кончено. Бог да
благословит вас.
— Живу, святой отец, — отвечал Петр Михайлыч, — а вы вот
благословите этого молодого
человека; это наш новый русский литератор, — присовокупил он, указывая на Калиновича.
«Разрешаю Вам и
благословляю Вас действовать. Старайтесь токмо держаться в законной форме. Вы, как писали мне еще прежде, уже представили о Ваших сомнениях суду; но пусть Аггей Никитич, имея в виду то, что он сам открыл, начнет свои действия, а там на лето и я к Вам приеду на помощь. К подвигу Вашему, я уверен, Вы приступите безбоязненно; ибо оба Вы, в смысле высшей морали,
люди смелые».
— Елочка, ты испугала меня, я не знаю, что тебе сказать, я положительно не знаю. Ведь если ты полюбила бы другого, ведь ты сказала бы мне, ведь ты не стала бы меня обманывать, ты пришла бы ко мне и сказала: «Сергеи! Мы оба свободные и честные
люди, я перестала любить тебя, я люблю другого, прости меня — и расстанемся». И я поцеловал бы твою руку на прощанье и сказал бы: «Благодарю тебя за все, что ты мне дала,
благословляю твое имя, позволь мне только сохранить твою дружбу».
— Боярыня, лебедушка моя, — сказал он с довольным видом, — да
благословит тебя прещедрый господь и московские чудотворцы! Нелегко мне укрыть тебя от княжеских
людей, коль, неравно, они сюда наедут! Только уж послужу тебе своею головою, авось бог нас помилует!
— Возьми его, Никита Романыч; им
благословила меня мать, когда еще мы были бедными
людьми, не вошли еще в честь у Ивана Васильича. Береги его, он мне всего дороже.
— А мне хочется, чтоб все у нас хорошохонько было. Чтоб из него, из Володьки-то, со временем настоящий
человек вышел. И Богу слуга, и царю — подданный. Коли ежели Бог его крестьянством
благословит, так чтобы землю работать умел… Косить там, пахать, дрова рубить — всего чтобы понемножку. А ежели ему в другое звание судьба будет, так чтобы ремесло знал, науку… Оттуда, слышь, и в учителя некоторые попадают!
«И пойдут они до такой степени обманутые, что будут верить, что резня, убийство
людей есть обязанность, и будут просить бога, чтобы он
благословил их кровожадные желания. И пойдут, топча поля, которые сами они засевали, сжигая города, которые они сами строили, пойдут с криками восторга, с радостью, с праздничной музыкой. А сыновья будут воздвигать памятники тем, которые лучше всех других убивали их отцов.
«
Благослови господи на покаяние без страха, лжи и без утайки. Присматриваясь к
людям, со скорбью вижу: одни как я — всё время пытаются обойти жизнь стороной, где полегче, но толкутся на одном месте до усталости и до смерти бесполезно себе и
людям, другие же пытаются идти прямо к тому, что любят, и, обрекая себя на многие страдания, достигают ли любимого — неизвестно».
— Нет-с, не шампанского-с, — подхватила Перепелицына, которая уже успела опомниться и сообразить все обстоятельства, а вместе с тем и последствия, — а свечку Богу зажечь-с, образу помолиться, да образом и благословить-с, как всеми набожными
людьми исполняется-с…
— Совсем с ума сошел старец. Сидит по целым дням у своей Августины Христиановны, скучает страшно, а сидит. Глазеют друг на друга, так глупо… Даже противно смотреть. Вот поди ты! Каким семейством Бог
благословил этого
человека: нет, подай ему Августину Христиановну! Я ничего не знаю гнуснее ее утиной физиономии! На днях я вылепил ее карикатуру, в дантовском вкусе. Очень вышло недурно. Я тебе покажу.
Что происходило на этой второй и последней конференции двух административных светил — осталось тайною. Как ни прикладывали мы с Павлом Трофимычем глаза и уши к замочной скважине, но могли разобрать только одно: что старик увещевал «нового» быть твердым и не взирать. Сверх того, нам показалось, что «молодой
человек» стал на колена у изголовья старца и старец его
благословил. На этом моменте нас поймала Анна Ивановна и крепко-таки пожурила за нашу нескромность.
Я стала о тебе говорить и немножко на тебя нападать, а Софья Николавна заступилась за тебя не на шутку, и наконец, сказала, что ты должен быть
человек очень добрый, скромный, тихий и почтительный к родителям, что таких
людей благословляет бог и что такие
люди лучше бойких говорунов».
Но чем ближе подходило время моего отъезда, тем больший ужас одиночества и большая тоска овладевали мною. Решение жениться с каждым днем крепло в моей душе, и под конец я уже перестал видеть в нем дерзкий вызов обществу. «Женятся же хорошие и ученые
люди на швейках, на горничных, — утешал я себя, — и живут прекрасно и до конца дней своих
благословляют судьбу, толкнувшую их на это решение. Не буду же я несчастнее других, в самом деле?»
— Господь наградит тебя! — произнес умиленно старик. — Вот находит это сумление: думаешь, вывелись добрые
люди! Бога только гневим такими помыслами… Есть добрые
люди!
Благослови тебя творец,
благослови и весь род твой!
— Апостол Павел говорит: на учения странна и различна не прилагайтеся. Конечно, если чернокнижие, буесловие или духов с того света вызывать, как Саул, или такие науки учить, что от них пользы ни себе, ни
людям, то лучше не учиться. Надо воспринимать только то, что бог
благословил. Ты соображайся… Святые апостолы говорили на всех языках — и ты учи языки; Василий Великий учил математику и философию — и ты учи, святый Нестор писал историю — и ты учи и пиши историю. Со святыми соображайся…
Она разволновалась, так что даже на щеках у нее выступил легкий румянец, и с увлечением говорила о том, будет ли прилично, если она
благословит Алешу образом; ведь она старшая сестра и заменяет ему мать; и она все старалась убедить своего печального брата, что надо сыграть свадьбу как следует, торжественно и весело, чтобы не осудили
люди.
Заутра вновь святейший патриарх,
В Кремле отпев торжественно молебен,
Предшествуем хоругвями святыми,
С иконами Владимирской, Донской,
Воздвижется; а с ним синклит, бояре,
Да сонм дворян, да выборные
людиИ весь народ московский православный,
Мы все пойдем молить царицу вновь,
Да сжалится над сирою Москвою
И на венец
благословит Бориса.
Силан. Что ходить-то! Он сам на крыльцо выйдет. Он целый день на крыльце сидит, все на дорогу смотрит. И какой зоркий на беспашпортных! Хоть сто человек-артель вали, как сейчас воззрится да поманит кого к себе: «А поди-ка сюда, друг любезный!» Так тут и есть. (Почесывает затылок). А то пойти! (Подходит к городническому дому). Аристарх. Что только за дела у нас в городе! Ну, уж обыватели! Самоеды! Да и те, чай, обходительнее. Ишь ты, чудное дело какое! Ну-ка! Господи
благослови! (Закидывает удочку).
— Привезли, — говорила она, — как должно, княжну в карете, на крыльце ее свои
люди встретили, а в зале их обеих священник
благословил, и только тем княжна немножко в этот день себя сконфузила, что спросила Доримедонта Васильича, какие он штуки умеет представлять?
— Да; она благочестива… я не спорю: я грешница и не сужу
людей… Она мне здесь ни слова не сказала, что свадьбу надо скоро… Ваш сват вас хочет сам
благословить?
— Итак, вы свободны, дорогая. Вы можете теперь высоко держать голову и смело глядеть
людям в глаза. Отныне бог и
люди благословят ваш союз с Иваном Андреичем. Это очаровательно. Я дрожу от радости, не нахожу слов. Милая, я буду вашею свахой… Мы с Никодимом Александрычем так любили вас, вы позволите нам
благословить ваш законный, чистый союз? Когда, когда вы думаете венчаться?
Подумайте, что счастие
человека находится в ваших руках; что не только я, но дети мои, внуки и правнуки
благословят вашу память и будут ее чтить, как святыню…
Мои совесть и ум говорят мне, что самое лучшее, что я мог бы теперь сделать, — это прочесть мальчикам прощальную лекцию, сказать им последнее слово,
благословить их и уступить свое место
человеку, который моложе и сильнее меня. Но пусть судит меня Бог, у меня не хватает мужества поступить по совести.
Из иной страны чудесной,
Людям в горести помочь,
Нас на землю царь небесный
Посылает в эту ночь;
Принести живое слово,
Жатвы все
благословить,
Человека к жизни новой
Ободрить и укрепить!
— А, это вы, отче? — заговорил Гаврило Степаныч, вставая навстречу входившему в комнату невысокого роста старику священнику, который, весело улыбаясь, поздоровался со всеми, а меня, как незнакомого
человека, даже
благословил, чего молодые батюшки, как известно, уже не делают даже в самой глухой провинции, как, например, о. Георгий, который просто пожал мою руку.
Человек требует ее, а наука, взявшая все, признает это право; она не удерживает, она
благословляет в жизнь личную, в жизнь свободного деяния во имя абсолютной безличности.
Федя (горячась). Какие намерения? Никаких. Я предоставляю ей полную свободу. Мало того, никогда не нарушу ее спокойствия. Я знаю, что она любит Виктóра Каренина. И пускай. Я считаю его очень скучным, но очень хорошим, честным
человеком, и я думаю, что она будет с ним (как это говорится обыкновенно) счастлива. И que Le Bon Dieu les bénisse. [Пусть Господь Бог их
благословит (франц.).] Вот и все.
— Думаешь, не стыдно мне было позвать тебя? — говорит она, упрекая. — Этакой красивой и здоровой — легко мне у мужчины ласку, как милостыню, просить? Почему я подошла к тебе? Вижу,
человек строгий, глаза серьёзные, говорит мало и к молодым монахиням не лезет. На висках у тебя волос седой. А ещё — не знаю почему — показался ты мне добрым, хорошим. И когда ты мне злобно так первое слово сказал — плакала я; ошиблась, думаю. А потом всё-таки решила — господи,
благослови! — и позвала.
Мундиры сначала провешивалив жаркий день на солнышке, раскидывая их на протянутых через двор веревках, что ко всяким воротам привлекало множество любопытных; потом мундиры выбивалипрутьями, растянув на подушке или на войлочке; затем их трясли, еще позже их штопали, утюжилии, наконец, раскидывалина кресле в зале или другой парадной комнате, и в заключение всего — в конце концов их втихомолку кропили из священных бутылочек богоявленскою водой, которая, если ее держать у образа в заткнутой воском посудине, не портится от одного крещеньева дня до другого и нимало не утрачивает чудотворной силы, сообщаемой ей в момент погружения креста с пением «Спаси, Господи,
люди Твоя и
благослови достояние Твое».
Говорил ли он наставления
людям, просто
благословлял ли, молился ли о болящих, давал ли советы
людям о направлении их жизни, выслушивал ли благодарность
людей, которым он помог либо исцелением, как ему говорили, либо поучением, он не мог не радоваться этому, не мог не заботиться о последствиях своей деятельности, о влиянии ее на
людей.
Ни одного слова я более отцу Памве не сказал, да и что бы я мог ему сказать: согруби ему — он
благословит, прибей его — он в землю поклонится, неодолим сей
человек с таким смирением!
Воля Божья!
Пожарского избрали мы всем миром,
Ему и править нами. Глас народа —
Глас Божий. Выборных
людей пошлем.
Просить и кланяться, чтоб шел к нам наспех.
Теперь, друзья, несите, кто что может,
На дело земское, на помощь ратным.
Я — Господи,
благослови начало —
Свои, копленые и трудовые,
Все, до последнего рубля, кладу.
Катерина Матвеевна(смотрит в окно).Посмотрите, посмотрите,
благословляют и на коленки становятся. Мне это слишком гадко видеть, слишком унизительно для достоинства
человека.
Герасим. Потому-то и не
благословляет церковь каждому
человеку толковать Евангелие, чтобы он не заблудился, а, как мать, печется о детище и дает им по силам только толкование. Нет, позвольте мне досказать. Церковь не накладывает на своих детей бремена непосильные, а требует исполнения заповедей: люби, не убий, не укради, не прелюбодействуй.
У них почти совсем не было болезней, хоть и была смерть; но старики их умирали тихо, как бы засыпая, окруженные прощавшимися с ними
людьми,
благословляя их, улыбаясь им и сами напутствуемые их светлыми улыбками.
— Как же будет у нас? — продолжал Патап Максимыч. —
Благословляй, что ли, свят муж, к ловцам посылать?.. Рыбешка здесь редкостная, янтарь янтарем… Ну, Яким Прохорыч, так уж и быть, опоганимся, да вплоть до Святой и закаемся… Право же говорю, дорожным
людям пост разрешается… Хоть Манефу спроси… На что мастерица посты разбирать, и та в пути разрешает.
Чин чином
благословили новобрачных родители, потом расцеловались с ними. Перецеловались молодые и с Груней, и с кумом Иваном Григорьичем. Скоро набралось
людей полна горница. Радостно все поздравляли молодых с законным браком, хозяев поздравляли с зятем любезным.
— А как же, — отвечал Артемий. — Есть клады, самим Господом положенные, — те даются
человеку, кого Бог
благословит… А где, в котором месте, те Божьи клады положены, никому не ведомо. Кому Господь захочет богатство даровать, тому тайну свою и откроет. А иные клады
людьми положены, и к ним приставлена темная сила. Об этих кладах записи есть: там прописано, где клад зарыт, каким видом является и каким зароком положен… Эти клады страшные…
— Нет, святая душа, ты меня
благослови на хорошую жизнь… С твоим благословеньем не пропаду, опять
человеком стану, — сказал Никифор, становясь на колени перед племянницей.
Тридцати недель не прошло с той поры, как злые
люди его обездолили, четырех месяцев не минуло, как, разоренный пожаром и покражами, скрепя сердце,
благословлял он сыновей идти из теплого гнезда родительского на трудовой хлеб под чужими кровлями…