Неточные совпадения
А ведь стоило только найтись человеку, — думал Нехлюдов, глядя на
болезненное, запуганное лицо
мальчика, — который пожалел бы его, когда его еще от нужды отдавали из деревни в город, и помочь этой нужде; или даже когда он уж был в городе и после 12 часов работы на фабрике шел с увлекшими его старшими товарищами в трактир, если бы тогда нашелся человек, который сказал бы: «не ходи, Ваня, нехорошо», —
мальчик не пошел бы, не заболтался и ничего бы не сделал дурного.
За канавкой же, примерно шагах в тридцати от группы, стоял у забора и еще
мальчик, тоже школьник, тоже с мешочком на боку, по росту лет десяти, не больше, или даже меньше того, — бледненький,
болезненный и со сверкавшими черными глазками.
Я вдруг живо почувствовал и смерть незнакомого
мальчика, и эту ночь, и эту тоску одиночества и мрака, и уединение в этом месте, обвеянном грустью недавней смерти… И тоскливое падение дождевых капель, и стон, и завывание ветра, и
болезненную дрожь чахоточных деревьев… И страшную тоску одиночества бедной девочки и сурового отца. И ее любовь к этому сухому, жесткому человеку, и его страшное равнодушие…
Понятно, что всякий человеческий звук, неожиданно врывавшийся в это настроение, действовал на него
болезненным, резким диссонансом. Общение в подобные минуты возможно только с очень близкою, дружескою душой, а у
мальчика был только один такой друг его возраста, именно — белокурая девочка из поссесорской усадьбы.
На лице
мальчика это оживление природы сказывалось
болезненным недоумением. Он с усилием сдвигал свои брови, вытягивал шею, прислушивался и затем, как будто встревоженный непонятною суетой звуков, вдруг протягивал руки, разыскивая мать, и кидался к ней, крепко прижимаясь к ее груди.
Следом за
мальчиком выбежало еще шесть человек: две женщины в фартуках; старый толстый лакей во фраке, без усов и без бороды, но с длинными седыми бакенбардами; сухопарая, рыжая, красноносая девица в синем клетчатом платье; молодая,
болезненного вида, но очень красивая дама в кружевном голубом капоте и, наконец, толстый лысый господин в чесунчевой паре и в золотых очках.
—
Мальчик?
Мальчик? —
болезненным голосом спросила она Арину Прохоровну.
Пашка визжал на весь двор и дрягал ногами, а верёвка всё шлёпалась об его спину. Илья со странным удовольствием слушал
болезненные и злые крики своего врага, но слова кузнеца наполнили его сознанием своего превосходства над Пашкой, и тогда ему стало жаль
мальчика.
В его разгоряченном, взволнованном и подавленном уме лицо матери представлялось таким бледным и
болезненным, гимназия — таким неуютным и суровым местом, а он сам — таким несчастным, заброшенным
мальчиком, что Буланин, прижавшись крепко ртом к подушке, заплакал жгучими, отчаянными слезами, от которых вздрагивала его узкая железная кровать, а в горле стоял какой-то сухой колючий клубок…
На ней сидел один больной
мальчик лет девяти и жадно ел пирог с творогом; другой лежал, укрывшись шинелью, и не обращал ни на что внимания; по его раскрасневшемуся лицу и по глазам, горевшим
болезненным светом, можно было полагать, что у него лихорадка, а может быть тиф.
За две недели болезни девочка вытянулась и похудела до неузнаваемости. Казенное платье висело на ней, как на вешалке. Неровно остриженные волосы чуть-чуть отросли и делали ее похожей на
мальчика. Подурневшее до неузнаваемости лицо, слишком большой рот, обострившийся нос,
болезненный цвет кожи, без тени былого румянца, и эти глаза, ставшие огромными и потерявшие их обычный насмешливый блеск!
Ее любимица Любочка с Вассой Сидоровой и с малюткой Чурковой прочли «Лесного царя», причем
болезненная, слабенькая Оля Чуркова для своих восьми лет прекрасно изобразила волнение и страх больного
мальчика, сына путника. Баронесса расцеловала, одобрив и это трио. Потом благодарила сияющую тетю Лелю за ее плодотворные занятия с малютками.
Кнышенко был добрый и очень нежный
мальчик: он пламенно любил свою мать, говорил о ней с восторгом и стремился к ней с какою-то
болезненною страстностью. У него была тетрадка, в которой он ежедневно зачеркивал дни разлуки, — и, не зачеркнув только трех дней, расстался с нею навеки. Я видел в этом злую насмешку рока.
Фекла ведет его в чащу и, пройдя с четверть версты, указывает ему на брата Данилку. Ее брат, маленький, восьмилетний
мальчик с рыжей, как охра, головой и бледным,
болезненным лицом, стоит, прислонившись к дереву, и, склонив голову набок, косится на небо. Одна рука его придерживает поношенную шапчонку, другая спрятана в дупле старой липы.
Мальчик всматривается в гремящее небо и, по-видимому, не замечает своей беды. Заслышав шаги и увидев сапожника, он болезненно улыбается и говорит...
Федя, семилетний
мальчик с бледным,
болезненным лицом, перестает есть и опускает глаза. Лицо его еще больше бледнеет.
Ему было лет двадцать пять, не больше, а теперь, при свете костра, он, бледный, с печальным
болезненным лицом, казался
мальчиком.
Кроме того, когда она могла уже рассуждать спокойно, она поняла, что смерть ребенка не была неожиданностью. Он был всегда
болезненный и хилый, а воспаление, или даже, как определил Столетов, паралич мозга, если бы и мог быть излечен, оставил бы на всю жизнь след в ослаблении умственных способностей
мальчика.
Тут я мог его разглядеть: это был
болезненный, рахитический
мальчик, с большими, почти бесцветными глазами, в которых выражался постоянный испуг, возбуждавший к нему сожаление.
Николинька, который был теперь пятнадцатилетний худой, с вьющимися русыми волосами и прекрасными глазами,
болезненный, умный
мальчик, радовался потому, что дядя Пьер, как он называл его, был предметом его восхищения и страстной любви.