Неточные совпадения
— А ты очень испугался? — сказала она. — И я тоже, но мне теперь
больше страшно, как уж прошло. Я пойду посмотреть дуб. А как мил Катавасов! Да и вообще целый день было так приятно. И ты с Сергеем Иванычем так хорош, когда ты захочешь… Ну, иди к ним. А то после
ванны здесь всегда жарко и пар…
В детской роскошь, которая во всем доме поражала Дарью Александровну, еще более поразила ее. Тут были и тележечки, выписанные из Англии, и инструменты для обучения ходить, и нарочно устроенный диван в роде бильярда, для ползания, и качалки, и
ванны особенные, новые. Всё это было английское, прочное и добротное и, очевидно, очень дорогое. Комната была
большая, очень высокая и светлая.
Большой, тяжелый человек оказался очень ловким, быстро наполнил
ванну водою, принес простыни, полотенца, нижнее белье, попутно сообщил, что...
Но как хорошо каждый день поутру брать
ванну; сначала вода самая теплая, потом теплый кран завертывается, открывается кран, по которому стекает вода, а кран с холодной водой остается открыт и вода в
ванне незаметно, незаметно свежеет, свежеет, как это хорошо! Полчаса, иногда
больше, иногда целый час не хочется расставаться с
ванною…
У него было с собой две-три рубашки и
больше ничего. В Англии всякого колодника, приводимого в тюрьму, тотчас по приходе сажают в
ванну, у нас берут предварительные меры против чистоты.
Оказалось, что это было
больше ничего, как мужчина декольте в женском платье, и собака, засунутая в моржовую кожу и плавающая в
ванне с водой.
Место — две десятины; в самый раз, значит, и то, пожалуй, за всем не усмотришь; забор подгнил, а местами даже повалился — надо новый строить; дом, ежели маленько его поправить, то хватит надолго; и мебель есть, а в одной комнате даже
ванна мраморная стоит, в которой жидовин-откупщик свое тело белое нежил; руина… ну, это, пожалуй, „питореск“, и
больше ничего; однако существует легенда, будто по ночам здесь собираются сирые и неимущие, лижут кирпичи, некогда обагрявшиеся сивухой, и бывают пьяны.
Из нее, не подвергая себя резкой перемене воздуха, можно было прямо пройти в уборную, выстланную также ковром, но обшитую в нижней ее части клеенкой: с одной стороны находился
большой умывальный мраморный стол, уставленный крупным английским фаянсом; дальше блистали белизною две
ванны с медными кранами, изображавшими лебединые головки; подле возвышалась голландская печь с изразцовым шкапом, постоянно наполненным согревающимися полотенцами.
Это была
большая комната со сводами, с липким каменным полом, освещенная одним, сделанным в углу, окном; стены и своды были выкрашены темно-красною масляною краскою; в почерневшем от грязи полу, в уровень с ним, были вделаны две каменные
ванны, как две овальные, наполненные водою ямы.
И когда больного привели в эту страшную комнату, чтобы сделать ему
ванну и, согласно с системой лечения главного доктора больницы, наложить ему на затылок
большую мушку, он пришел в ужас и ярость.
Два
больших зала, один — столовая, другой — общее помещение для спокойных больных, широкий коридор со стеклянною дверью, выходившей в сад с цветником, и десятка два отдельных комнат, где жили больные, занимали нижний этаж; тут же были устроены две темные комнаты, одна обитая тюфяками, другая досками, в которые сажали буйных, и огромная мрачная комната со сводами —
ванная.
Через несколько минут Ашанин уже сидел, по указанию адмирала, у круглого стола в углу
большой, светлой, роскошно убранной адмиральской каюты с диванами по бортам и
большим столом посредине. Эта каюта была приемной и столовой. Рядом с нею были две каюты поменьше — кабинет и спальня с
ванной.
Огромная, крытая ковром столовая с длинными столами и с диванами по бортам, помещавшаяся в кормовой рубке, изящный салон, где стояло пианино, библиотека, курительная, светлые, поместительные пассажирские каюты с ослепительно чистым постельным бельем,
ванны и души, расторопная и внимательная прислуга, обильные и вкусные завтраки и обеды с хорошим вином и ледяной водой, лонгшезы и столики наверху, над рубкой, прикрытой от палящих лучей солнца тентом, где пассажиры, спасаясь от жары в каютах, проводили
большую часть времени, — все это делало путешествие на море более или менее приятным, по крайней мере для людей, не страдающих морской болезнью при малейшей качке.
Прохладная вода в
большой мраморной
ванне и затем душ освежили Володю, но ненадолго. Довольно было одеться и пройти несколько шагов до веранды, чтобы облиться потом. Солнце, палящее солнце, повисшее каким-то огненным шаром с безоблачного, голубого неба, так и накаливало. Чувствовалась какая-то истома… Хотелось освободиться от одежд…
Посредине
большого двора, вымощенного гладким широким белым камнем, возвышалось куполообразное здание с
ваннами и душами, и наши русские были очень удивлены, увидавши дам-европеек, которые выходили из своих номеров, направляясь в
ванны, в легких кобайо, широких шароварах и в бабушах на босую ногу. Оказалось, что это обычный костюм во все часы дня, кроме обеда, к которому мужчины являются в черных сюртуках, а то и во фраках, а дамы — в роскошных туалетах и брильянтах.
Я протянул руку, и своей горячей
большой рукою Магнус словно обнял мою ладонь и пальцы и долго держал их в этой странной
ванне, напряженной, словно проникнутой какими-то электротоками. Потом отпустил с легким вздохом.
Палат было, не считая маленькой, предназначенной для больных классных дам, еще две
больших и третья маленькая для труднобольных. Около последней помещалась Пышка. Затем шли умывальня с кранами и
ванной и кухня, где за перегородкой помещалась Матенька.
В пятом часу утра я проснулся, словно меня что толкнуло. Шел мелкий дождь; сквозь окладные тучи слабо брезжил утренний свет. Я оделся и пошел к бараку. Он глянул на меня из сырой дали — намокший, молчаливый. В окнах еще горел свет; у лозинки под
большим котлом мигал и дымился потухавший огонь. Я вошел в барак; в нем было тихо и сумрачно; Рыков неподвижно сидел в
ванне, низко и бессильно свесив голову; Степан, согнувшись, поддерживал его сзади под мышки.
Андрея Ивановича отвели в
ванную, а оттуда в палату.
Большая палата была густо заставлена кроватями, и на всех лежали больные. Только одна, на которой ночью умер больной, была свободна; на нее и положили Андрея Ивановича. Сестра милосердия, в белом халате и белой косынке, поставила ему под мышку градусник.
Правительский посол застал его в
ванне, окруженного аколуфами и отроками, которые держали в руках небольшие сосуды с ароматным нардом и
большие легкие опахала из павлиновых перьев, и потому посол был принят не скоро, а ждал долго, стоя в приемной с своим букетом. Когда же это показалось послу слишком продолжительным, то он просил доложить патриарху, что прислан наспех, и угрожал возвратиться к правителю, не дождавшись ответа.
Просторный покой смотрел уютно, полный мебели, эстампов по стенам, с фигурным письменным бюро. Всей мебели было
больше тридцати лет; некоторые вещи отзывались даже эпохой двадцатых годов — из красного дерева с бронзой. В кабинете стоял и особенный запах старого барского помещения, где живали всегда холостяки. Ничто и в остальных комнатах, — их было еще три и
ванная, — не говорило о присутствии женщины.