Неточные совпадения
Но, может быть, такого рода
Картины вас не привлекут:
Всё это низкая природа;
Изящного не много тут.
Согретый вдохновенья
богом,
Другой поэт роскошным слогом
Живописал нам первый снег
И все оттенки зимних нег;
Он вас пленит, я в том уверен,
Рисуя в пламенных стихах
Прогулки тайные в санях;
Но я
бороться не намерен
Ни
с ним покамест, ни
с тобой,
Певец финляндки молодой!
Буду
бороться с вами до последнего конца, а там решит
Бог!
Тут дьявол
с Богом борется, а поле битвы — сердца людей.
Мы не знали всей силы того,
с чем вступали в бой, но бой приняли. Сила сломила в нас многое, но не она нас сокрушила, и ей мы не сдались несмотря на все ее удары. Рубцы, полученные от нее, почетны, — свихнутая нога Иакова была знамением того, что он
боролся ночью
с богом.
— Не оттого мы страждем, что господь не внимает молитвам нашим, но оттого лишь, что мы не внимаем заветам его и не мира
с богом ищем, не подчинения воле его, а всё оспариваем законы божий и пытаемся
бороться против его…
— «Дети
бога», — это любимая его поговорка, потому что он был добрый и религиозный человек, — «дети
бога, так нельзя
бороться с землей, она отомстит за свои раны и останется непобежденной!
Иванов. Так ты не замолчишь? (
Борется с собою.) Ради
бога…
— Должно быть, трудно писать декорации, — сказала она тихо, подходя ко мне. — А мы только что
с мадам Муфке говорили о предрассудках, и я видела, как вы вошли.
Бог мой, я всю, всю мою жизнь
боролась с предрассудками! Чтобы убедить прислугу, какие пустяки все эти их страхи, я у себя всегда зажигаю три свечи и все свои важные дела начинаю тринадцатого числа.
— Да о чем же мне беспокоиться? Ты, верно, знаешь, кто сказал: «Придите вси труждающие, и аз успокою вас». А я много трудился, мой друг! Долго был игралищем всех житейских непогод и, видит
бог, устал. Всю жизнь
боролся с страстями, редко оставался победителем, грешил, гневил
бога; но всегда
с детской любовию лобызал руку, меня наказующую, — так чего же мне бояться! Я иду к отцу моему!
— То-то ребячья простота! — сказал сержант, покачивая головою. — Эх, дитятко! ведь они не в кулачки пришли драться;
с пулей да штыком
бороться не станешь; да
бог милостив!
«
Боги напрасно
боролись с глупостью»…
Он сидел и рыдал, не обращая внимания ни на сестру, ни на мертвого:
бог один знает, что тогда происходило в груди горбача, потому что, закрыв лицо руками, он не произнес ни одного слова более… он, казалось, понял, что теперь
боролся уже не
с людьми, но
с провидением и смутно предчувствовал, что если даже останется победителем, то слишком дорого купит победу: но непоколебимая железная воля составляла всё существо его, она не знала ни преград, ни остановок, стремясь к своей цели.
Владимир (кидается ему на шею). У меня есть отец! У меня снова есть отец! (Плачет.) Боже! боже! я опять счастлив! Как легко стало сердцу! у меня есть отец! Вижу, вижу, что трудно
бороться с природными чувствами… о! как я счастлив! Видите ли, батюшка! как приятно сделать, решиться сделать добро… ваши глаза прояснели, ваше лицо сделалось ангельским лицом! (Обнимает его.) О мой отец, вы будете вознаграждены
богом! Пойдемте, пойдемте скорей — ее надобно застать при жизни!
Дарьялов. Вот зачем дела компании расстроились. А чем я тут виноват? Пошли такие несчастья. Кто же
с богом может
бороться?
20) Грехи, соблазны и суеверия, препятствуя соединению души
с другими существами и
богом, лишают человека свойственного ему блага, и потому для того, чтобы человек мог пользоваться этим благом, он должен
бороться с грехами, соблазнами и суевериями. Для борьбы этой человек должен делать усилия.
Тут дьявол
с Богом борется, а поле битвы — сердца людей» (Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч.
Вот почему таким губительным и испепеляющим является ее пламень, почему она редко поднимает и спасает, но чаще губит: «Красота это страшная вещь, здесь
Бог с дьяволом
борется» (Достоевский) [Неточная цитата из романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы»: «Красота — это страшная и ужасная вещь!..
«Дам тебе ризу светлу, серафимские крылья, семигранный венец, и тут милости моей не конец!..» Вот слова духа святого о тебе, а ты вздумала
с Богом бороться!..
Человек, сколько хватает сил,
борется, проявляет себя, не считаясь
с судьбой; рядом же
с этим — глубочайшее убеждение, что неизбежно все случится так, как угодно
богам.
Но время шло. Дифирамб превратился в трагедию. Вместо Диониса на подмостки сцены выступили Прометеи, Этеоклы, Эдипы, Антигоны. Однако основное настроение хора осталось прежним. Герои сцены могли
бороться, стремиться, — все они были для хора не больше, как масками того же страдающего
бога Диониса. И вся жизнь сплошь была тем же Дионисом. Долго сами эллины не хотели примириться
с этим «одионисированием» жизни и, пожимая плечами, спрашивали по поводу трагедии...
Проблема теодицеи не разрешима объективирующей мыслью в объективированном миропорядке, она разрешима лишь в экзистенциальном плане, где
Бог открывается, как свобода, любовь и жертва, где Он страдает
с человеком и
борется с человеком против неправды мира, против нестерпимых страданий мира.
И это, быть может, самый трудный этический вопрос: как
бороться за чистоту и свободу своей совести, свободное стояние перед
Богом в своих восприятиях и суждениях, в оценках и действиях
с давящим общественным мнением установленных группировок, к которым человек принадлежит?
И тут
боролся он не
с Богом, а
с ложной идеей о
Боге,
с которой нужно было
бороться.
И Ницше
боролся против
Бога с кровавой мукой.
Древние евреи бунтовали,
боролись с самим
Богом (Иов, пророки, псалмы).
Чистая трагедия возникает, когда люди совершенно свободны и когда происходит столкновение ценностей — ценности любви
с ценностью свободы, или творческого призвания, или высшей ценности любви к
Богу и божественному совершенству, когда приходится
бороться за вечный богоподобный образ человека,
с которым любовь связана, но
с которым она может и вступить в конфликт.
Нужно умирать. Не смерть страшна мне: жизнь холодная и тусклая, полная бесплодных угрызений, —
бог с нею! Я об ней не жалею. Но так умирать!.. За что ты
боролся, во имя чего умер? Чего ты достиг своею смертью? Ты только жертва, жертва бессмысленная, никому не нужная… И напрасно все твое существо протестует против обидной ненужности этой жертвы: так и должно было быть…
Скорее это обнищавший, забытый
богом попович-неудачник, прогнанный за пьянство писец, купеческий сын или племянник, попробовавший свои жидкие силишки на актерском поприще и теперь идущий домой, чтобы разыграть последний акт из притчи о блудном сыне; быть может, судя по тому тупому терпению,
с каким он
борется с осеннею невылазной грязью, это фанатик — монастырский служка, шатающийся по русским монастырям, упорно ищущий «жития мирна и безгрешна» и не находящий…
Тут дьявол
с Богом борется, и поле битвы — сердце людей».
Когда он, загорелый, серый от пыли, замученный работой, встречал меня около ворот или у подъезда и потом за ужином
боролся с дремотой, и жена уводила его спать, как ребенка, или когда он, осилив дремоту, начинал своим мягким, душевным, точно умоляющим голосом излагать свои хорошие мысли, то я видел в нем не хозяина и не агронома, а только замученного человека, и мне ясно было, что никакого хозяйства ему не нужно, а нужно, чтоб день прошел — и слава
богу.
На верхах же духовной жизни происходит столкновение разных духов и идей, там диавол
с Богом борется.