Неточные совпадения
Паратов. Да,
в стену гвозди вколачивать. (
Бросает пистолет на стол.)
Толпа из бесформенной кучи перестроилась
в клин, острый конец его уперся
в стену хлебного магазина, и как раз на самом острие завертелся, точно ввертываясь
в дверь, красненький мужичок. Печник обернулся лицом к растянувшейся толпе,
бросил на головы ее длинную веревку и закричал, грозя кулаком...
Скупо
бросив несколько десятков тяжелых капель, туча прошла, гром стал тише, отдаленней, ярко взглянула
в окно луна, и свет ее как бы толкнул все вокруг, пошевелилась мебель, покачнулась
стена.
Испуг, вызванный у Клима отвратительной сценой, превратился
в холодную злость против Алины, — ведь это по ее вине пришлось пережить такие жуткие минуты. Первый раз он испытывал столь острую злость, — ему хотелось толкать женщину, бить ее о заборы, о
стены домов,
бросить в узеньком, пустынном переулке
в сумраке вечера и уйти прочь.
Клим прислонился к
стене, изумленный кротостью, которая внезапно явилась и
бросила его к ногам девушки. Он никогда не испытывал ничего подобного той радости, которая наполняла его
в эти минуты. Он даже боялся, что заплачет от радости и гордости, что вот, наконец, он открыл
в себе чувство удивительно сильное и, вероятно, свойственное только ему, недоступное другим.
—
Брось сковороду, пошла к барину! — сказал он Анисье, указав ей большим пальцем на дверь. Анисья передала сковороду Акулине, выдернула из-за пояса подол, ударила ладонями по бедрам и, утерев указательным пальцем нос, пошла к барину. Она
в пять минут успокоила Илью Ильича, сказав ему, что никто о свадьбе ничего не говорил: вот побожиться не грех и даже образ со
стены снять, и что она
в первый раз об этом слышит; говорили, напротив, совсем другое, что барон, слышь, сватался за барышню…
Вечером задул свежий ветер. Я напрасно хотел писать: ни чернильница, ни свеча не стояли на столе, бумага вырывалась из-под рук. Успеешь написать несколько слов и сейчас протягиваешь руку назад — упереться
в стену, чтоб не опрокинуться. Я
бросил все и пошел ходить по шканцам; но и то не совсем удачно, хотя я уже и приобрел морские ноги.
Что за детская выходка?» Словно угадавши мои мысли, она вдруг
бросила на меня быстрый и пронзительный взгляд, засмеялась опять,
в два прыжка соскочила со
стены и, подойдя к старушке, попросила у ней стакан воды.
— Ну, это пусть мне… а ее… все-таки не дам!.. — тихо проговорил он наконец, но вдруг не выдержал,
бросил Ганю, закрыл руками лицо, отошел
в угол, стал лицом к
стене и прерывающимся голосом проговорил: — О, как вы будете стыдиться своего поступка!
— Теперь, брат, деревню
бросить надо! — говорили другие, — теперь там целая
стена сердцеведцев образовалась. Смотрят, уставив брады, да умозаключают каждый сообразно со степенью собственной невежественности! Чем больше который невежествен, тем больше потрясений и подкопов видит. Молви ты
в присутствии сердцеведца какое-нибудь неизвестное ему слово — ну, хоть «моветон», что ли — сейчас"фюить!", и пошла писать губерния.
Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к
стене,
Взволновано ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо
бросали мне.
Окно
в Шурочкиной спальне было открыто; оно выходило во двор и было не освещено. Со смелостью, которой он сам от себя не ожидал, Ромашов проскользнул
в скрипучую калитку, подошел к
стене и
бросил цветы
в окно. Ничто не шелохнулось
в комнате. Минуты три Ромашов стоял и ждал, и биение его сердца наполняло стуком всю улицу. Потом, съежившись, краснея от стыда, он на цыпочках вышел на улицу.
Он
бросил письмо
в бисерную корзинку, висевшую на
стене, потом взял третье письмо и начал читать...
Ветер за
стенами дома бесился, как старый озябший голый дьявол.
В его реве слышались стоны, визг и дикий смех. Метель к вечеру расходилась еще сильнее. Снаружи кто-то яростно
бросал в стекла окон горсти мелкого сухого снега. Недалекий лес роптал и гудел с непрерывной, затаенной, глухой угрозой…
Околоточный сел за стол и начал что-то писать, полицейские стояли по бокам Лунёва; он посмотрел на них и, тяжело вздохнув, опустил голову. Стало тихо, скрипело перо на бумаге, за окнами ночь воздвигла непроницаемо чёрные
стены. У одного окна стоял Кирик и смотрел во тьму, вдруг он
бросил револьвер
в угол комнаты и сказал околоточному...
Медленно подойдя к
стене, он сорвал с неё картину и унёс
в магазин. Там, разложив её на прилавке, он снова начал рассматривать превращения человека и смотрел теперь с насмешкой, пока от картины зарябило
в глазах. Тогда он смял её, скомкал и
бросил под прилавок; но она выкатилась оттуда под ноги ему. Раздражённый этим, он снова поднял её, смял крепче и швырнул
в дверь, на улицу…
Ночь… Тошно! Сквозь тусклые стёкла окна
Мне
в комнату луч свой
бросает луна,
И он, улыбаясь приятельски мне,
Рисует какой-то узор голубой
На каменной, мокрой, холодной
стене,
На клочьях оборванных, грязных обой.
Сижу я, смотрю и молчу, всё молчу…
И спать я совсем, не хочу…
Он забегал по комнате, снимая со
стен одежду, и
бросал её Илье, быстро и тревожно продолжая говорить о том, как его били
в молодости…
После столовой
в комнате у Саши можно было ослепнуть от солнца. На столе прозрачно светлела хрустальная чернильница и
бросала на
стену два радужных зайчика; и удивительно было, что свет так силен, а
в комнате тихо, и за окном тихо, и голые ветви висят неподвижно. Колесников заморгал и сказал с какой-то особой, ему понятной значительностью...
Переехав, начали было расставлять мебель, но на половине
бросили, и через два месяца комнаты имели такой же вид, как и
в первый день переезда:
в передней стояли забитые ящики и сундуки, завернутые
в мочалу вешалки — платья вешали на гвоздиках
в стене, оставшихся от кого-то прежнего; стоял один сундук и
в столовой, и горничная составляла на него грязную посуду во время обеда.
Прямой, высокий, вызолоченный иконостас был уставлен образами
в 5 рядов, а огромные паникадила, висящие среди церкви,
бросали сквозь дым ладана таинственные лучи на блестящую резьбу и усыпанные жемчугом оклады; задняя часть храма была
в глубокой темноте; одна лампада, как запоздалая звезда, не могла рассеять вокруг тяготеющие тени; у
стены едва можно было различить бледное лицо старого схимника, лицо, которое вы приняли бы за восковое, если б голова порою не наклонялась и не шевелились губы; черная мантия и клобук увеличивали его бледность и руки, сложенные на груди крестом, подобились тем двум костям, которые обыкновенно рисуются под адамовой головой.
Он вспомнил, один за другим, все недавние ужасные случаи, когда
в людей его сановного и даже еще более высокого положения
бросали бомбы, и бомбы рвали на клочки тело, разбрызгивали мозг по грязным кирпичным
стенам, вышибали зубы из гнезд.
Сила его так велика, что он опрокидывает с рельсов груженые товарные вагоны, валит телеграфные столбы, разрушает только что сложенные кирпичные
стены,
бросает на землю людей, идущих
в одиночку.
Мы бросились на двор, — горела
стена сарая со стороны огорода,
в сарае мы держали керосин, деготь, масло. Несколько секунд мы оторопело смотрели, как деловито желтые языки огня, обесцвеченные ярким солнцем, лижут
стену, загибаются на крышу. Аксинья притащила ведро воды, Хохол выплеснул его на цветущую
стену,
бросил ведро и сказал...
— Стой! — шепнул Челкаш. —
Бросай весла! Упирайся руками
в стену! Тише, черт!..
Беккер, раздосадованный во время представленья тем, что его публика не вызвала, возвращался во внутренний коридор; увидев щенка
в руках Пети, он вырвал его и носком башмака
бросил в сторону; щенок ударился головкой
в соседнюю
стену и тут же упал, вытянув лапки.
Наскучив бродить вдоль этих бесконечно-длинных зал, Буланин вышел на плац — большую квадратную лужайку, окруженную с двух сторон валом, а с двух других — сплошной
стеной желтой акации. На плацу старички играли
в лапту, другие ходили обнявшись, третьи с вала
бросали камни
в зеленый от тины пруд, лежавший глаголем шагах
в пятидесяти за линией валов; к пруду гимназистам ходить не позволялось, и чтобы следить за этим — на валу во время прогулки торчал дежурный дядька.
— Чулан, — землемер так называл. «
Бросить, скажет, его
в пасалтырь», — меня и
бросят, да и позабудут без корму. А там еще тесно, все
стена перед носом, Я от этого пасалтыря и зрение испортил, что все
в стенку смотрел.
В училище привели — за два шага доски не видел.
Ему, очевидно, хотелось как можно скорее оглушить себя этой смесью. Выпив, он взял с тарелки кусок того, что казалось глиной, а было вареным мясом, посмотрел на него и
бросил через плечо
в стену кабака.
Она долго сидела за столом, пытаясь предположить, что сделает Григорий? Пред ней стояла вымытая посуда; на капитальную
стену соседнего дома, против окон комнаты, заходящее солнце
бросило красноватое пятно; отражённое белой
стеной, оно проникло
в комнату, и край стеклянной сахарницы, стоявшей пред Матрёной, блестел. Наморщив лоб, она смотрела на этот слабый отблеск, пока не утомились глаза. Тогда она, убрав посуду, легла на кровать.
Опять эта беленькая собачка! Дворник не пожалел ее, стукнул головою об
стену и
бросил в яму, куда
бросают сор и льют помои. Но она была жива. И мучилась еще целый день. А я несчастнее ее, потому что мучаюсь целые три дня. Завтра — четвертый, потом пятый, шестой… Смерть, где ты? Иди, иди! Возьми меня!
Старик, как уже сказано, лежал на полу; костлявое туловище его, слегка приподнятое локтем правой руки,
бросало густую тень на
стену и лавку,
в которую упирались его длинные ноги, перепутанные онучами.
Но лишь только мигнула
в последний раз лампа и комната окунулась
в густой мрак, невидимой силой раздвинуло
стены, сорвало потолок и
бросило Андрея Николаевича
в чистое поле.
Только по необыкновенно добрым глазам, робкому, озабоченному взгляду, который она мельком
бросила, выходя из комнаты, можно было догадаться, что это была мать. Он закрыл глаза и, казалось, спал, но слышал два раза, как били часы, как покашливал за
стеной отец Сисой. И еще раз входила мать и минуту робко глядела на него. Кто-то подъехал к крыльцу, как слышно,
в карете или
в коляске. Вдруг стук, хлопнула дверь: вошел
в спальню келейник.
Теркин сел, и коляска со звоном ржавых гаек и шарнир покатила книзу. Он не стерпел — взял извозчика, испытывая беспокойство ожидания: чем пахнет на него жизнь
в этих священных
стенах, на которых
в смутные времена иноки защищали мощи преподобного от польских полчищ и
бросали под ноги вражьих коней град железных крючковатых гвоздей, среди грохота пушек и пищалей.
— Завтра будем говорить с тобою. А теперь об одном тебя попрошу: не тревожься, если кто-нибудь из подгулявших людей станет стучать ко мне
в дверь или
бросать что-нибудь
в стену. Это ничего другого не значит, как празднолюбцы зовут меня потешать их.
Павел Ильич Рашевич ходил, мягко ступая по полу, покрытому малороссийскими плахтами, и
бросая длинную узкую тень на
стену и потолок, а его гость Мейер, исправляющий должность судебного следователя, сидел на турецком диване, поджав под себя одну ногу, курил и слушал. Часы уже показывали одиннадцать, и слышно было, как
в комнате, соседней с кабинетом, накрывали на стол.
Здесь старик, сурово осмотревшись кругом, присел на первых попавшихся ему креслах,
бросил взгляд на фамильные портреты, висевшие по
стенам, плюнул, прошептал молитву и потом с сердцем постучал своим костылем по столу, подле него стоявшему; но, видя, что тот, к кому относилось это повелительное извещение о его прибытии, не являлся, толкнул жезлом своим чернеца, стоявшего
в задумчивости у порога, и указал ему на внутренность дома.
Марта покачала головой и, поглядев исподлобья на своего повелителя, превратившегося из ужасного волка
в смирную овечку, поспешила оставить собеседников одних. Никласзон ударил рукою по бумаге, которую
бросил на стол перед напуганным бароном, перекачнул стул, на котором сидел, так, что длинный задок его опирался краем об
стену, и, положа ноги на стол, произнес грозно...
Он виснет на
стене, как летучая мышь, с распростертым крылом… его
бросает в холодный пот… нет спасения! гибель за плечами.
Это были действительно ужасные дни и ночи, когда, сдавливаемый
стенами, не получающий ответа ни на один из своих вопросов, я бесконечно шагал по камере и одну за другой
бросал в черную пучину все великие ценности, которыми одарила нас жизнь: дружбу, любовь, разум и справедливость.
Она бесновалась у дверей, мертвыми руками ощупывала
стены, дышала холодом, с гневом поднимала мириады сухих, злобных снежинок и
бросала их с размаху
в стекла, — а потом, бесноватая, отбегала
в поле, кувыркалась, пела и плашмя бросалась на снег, крестообразно обнимая закоченевшую землю.
А потом начиналось короткое утро, лишенное света, и долгий, шумный, беспорядочный и, по-видимому, веселый вечер — очень быстро, одно за другим. Не знаю, что сделали без меня с елкой, но с каждым вечером она горела все ярче и ярче, заливала светом потолок и
стены,
бросала в окна целые снопы ослепительного огня. И целый день с утра до ночи раздавался непрерывный смех Нордена и его приглашающий возглас...
Кинжалов при них не было, но на столе находились вилки, которые до известной степени при этом опыте могли заменить кинжалы. Если их и не так легко было
бросать с прицелом, то все же таки они втыкались
в стену.