Неточные совпадения
— Да, я теперь всё поняла, — продолжала Дарья Александровна. — Вы этого не можете понять; вам,
мужчинам, свободным и выбирающим, всегда ясно, кого вы любите. Но девушка в положении ожидания,
с этим женским, девичьим стыдом, девушка, которая видит вас,
мужчин, издалека, принимает всё на слово, — у девушки
бывает и может быть такое чувство, что она не знает, что сказать.
Сюда! за мной! скорей! скорей!
Свечей побольше, фонарей!
Где домовые? Ба! знакомые всё лица!
Дочь, Софья Павловна! страмница!
Бесстыдница! где!
с кем! Ни дать ни взять она,
Как мать ее, покойница жена.
Бывало, я
с дражайшей половиной
Чуть врознь — уж где-нибудь
с мужчиной!
Побойся бога, как? чем он тебя прельстил?
Сама его безумным называла!
Нет! глупость на меня и слепота напала!
Всё это заговор, и в заговоре был
Он сам, и гости все. За что я так наказан!..
Потом он спросил:
бывает ли, что
мужчины грубо обращаются
с нею? Она как будто немножко обиделась.
Самгин редко разрешал себе говорить
с нею, а эта рябая становилась все фамильярнее, навязчивей. Но работала она все так же безукоризненно, не давая причины заменить ее. Он хотел бы застать в кухне
мужчину, но, кроме Беньковского, не видел ни одного, хотя какие-то
мужчины бывали: Агафья не курила, Беньковский — тоже, но в кухне всегда чувствовался запах табака.
Потом, разумеется, вырос и стал взрослым
мужчиною; а в это время какому-то богачу и прогрессисту в сельском хозяйстве вздумалось устроить у себя на южном берегу Крыма, вместо виноградников, хлопчато-бумажные плантации; он и поручил кому-то достать ему управляющего из Северной Америки: ему и достали Джемса Бьюмонта, канадского уроженца, нью-йоркского жителя, то есть настолько верст не видывавшего хлопчатобумажных плантаций, насколько мы
с вами, читатель, не видывали из своего Петербурга или Курска гору Арарат; это уж всегда так
бывает с подобными прогрессистами.
Обыкновенным спутником их в этих прогулках
бывал Красин, или один, или же вдвоем
с известным нам Ревякиным, огромным, сильным
мужчиною с рыжею головой, саженными плечами и непомерной силищей.
— А за то, что нынче девки не в моде. Право, посмотришь, свет-то навыворот пошел.
Бывало, в домах ли где, в собраниях ли каких, видишь, все-то кавалеры
с девушками,
с барышнями, а барышни
с кавалерами, и таково-то славно, таково-то весело и пристойно. Парка парку себе отыскивает. А нынче уж нет! Все пошло как-то таранты на вон. Все
мужчины, как идолы какие оглашенные, все только около замужних женщин так и вертятся, так и кривляются, как пауки; а те тоже чи-чи-чи! да га-га-га! Сами на шею и вешаются.
Это
бывает особенно
с женщинами, ибо они вообще как-то охотнее, нежели
мужчины, составляют себе «правила».
Братковский
бывал в господском доме и по-прежнему был хорош, но о генерале Блинове, о Нине Леонтьевне и своей сестре, видимо, избегал говорить. Сарматов и Прозоров были в восторге от тех анекдотов, которые Братковский рассказывал для одних
мужчин; Дымцевич в качестве компатриота ходил во флигель к Братковскому запросто и познакомился
с обеими обезьянами Нины Леонтьевны. Один Вершинин заметно косился на молодого человека, потому что вообще не выносил соперников по части застольных анекдотов.
— Ах, нет, он меня любит, но любит и карты, а ты представить себе не можешь, какая это пагубная страсть в
мужчинах к картам! Они забывают все: себя, семью, знакомятся
с такими людьми, которых в дом пустить страшно. Первый год моего замужества, когда мы переехали в Москву и когда у нас
бывали только музыканты и певцы, я была совершенно счастлива и покойна; но потом год от году все пошло хуже и хуже.
— Служил, батушка, отец протоиерей, по разумению своему служил. В Москву и в Питер покойница езжали, никогда горничных
с собою не брали. Терпеть женской прислуги в дороге не могли. Изволят,
бывало, говорить: «Все эти Милитрисы Кирбитьевны квохчут, да в гостиницах по коридорам расхаживают, да знакомятся, а Николаша, говорят, у меня как заяц в угле сидит». Они ведь меня за
мужчину вовсе не почитали, а все: заяц.
Придут,
бывало, в Ковалево, купят все штофы и полуштофы, что стоят на полках,
с разными наливками и настойками — это для баб, а для
мужчин ведро водки поставят.
Она не любила
бывать в ресторанах, потому что ресторанный воздух казался ей отравленным табаком и дыханием
мужчин. Ко всем незнакомым
мужчинам она относилась
с странным предубеждением, считала их всех развратниками, способными броситься на нее каждую минуту. Кроме того, ее раздражала до головной боли трактирная музыка.
— Ты думаешь — муж! — так этого достаточно для женщины? Муж может очень не нравиться, если даже любишь его. И потом — он ведь тоже никогда не стесняется изменить жене, только бы нашёлся подходящий сюжет… И женщине тоже скучно всю жизнь помнить одно — муж, муж, муж! Пошалить
с другим
мужчиной — забавно: узнаёшь, какие
мужчины бывают и какая между ними разница. Ведь и квас разный: просто квас, баварский квас, можжевеловый, клюковный… И это даже глупо всегда пить просто квас…
— Да, я ревную! — повторила она, и на глазах у нее заблестели слезы. — Нет, это не ревность, а что-то хуже… я затрудняюсь назвать. — Она взяла себя за виски и продолжала
с увлечением: — Вы,
мужчины,
бываете так гадки! Это ужасно!
— Из мужчин-с, горничная Елены Николаевны сказывала, у них только и
бывает этот Николай Гаврилыч…
— Гм!.. — произнес Миклаков и после того, помолчав некоторое время и как бы собравшись
с мыслями, начал. — Вот видите-с, на свете очень много
бывает несчастных любвей для
мужчин и для женщин; но, благодаря бога, люди от этого не умирают и много-много разве, что
с ума от того на время спятят.
— А Роберт Вейс, который должен был играть на фортепиано, ушел к советнику… и он был пьян к тому же. Да! я и забыла тебе сказать, что
с ним приехала его жена. Она из России. Она очень недурна, но я думаю, что она глупа, и после я в этом еще более убедилась. У нее, во-первых, нет роста; она совершенно карманная женщина. Я думаю, это вовсе не должно нравиться
мужчинам. Хотя у
мужчин бывают очень дикие вкусы, но большой рост все-таки очень важное дело.
Со свечой в руке взошла Наталья Сергевна в маленькую комнату, где лежала Ольга; стены озарились, увешанные платьями и шубами, и тень от толстой госпожи упала на столик, покрытый пестрым платком; в этой комнате протекала половина жизни молодой девушки, прекрасной, пылкой… здесь ей снились часто молодые
мужчины, стройные, ласковые, снились большие города
с каменными домами и златоглавыми церквями; — здесь, когда зимой шумела мятелица и снег белыми клоками упадал на тусклое окно и собирался перед ним в высокий сугроб, она любила смотреть, завернутая в теплую шубейку, на белые степи, серое небо и ветлы, обвешанные инеем и колеблемые взад и вперед; и тайные, неизъяснимые желания, какие
бывают у девушки в семнадцать лет, волновали кровь ее; и досада заставляла плакать; вырывала иголку из рук.
— Каждый
мужчина с подобными женщинами
бывает любезнее, потому что они сами вызывают их на то, — сказала она
с презрительною улыбкою.
— Служил, батушка, отец протоиерей, по разумению своему угождал и берег их. В Москву и в Питер покойница езжали, никогда горничных
с собою не брали. Терпеть женской прислуги в дороге не могли. Изволят,
бывало, говорить: «Все эти Милитрисы Кирбитьевны квохчут да в гостиницах по коридорам расхаживают, а Николаша, говорят, у меня, как заяц, в углу сидит». Оне ведь меня за
мужчину вовсе не почитали, а все,
бывало, заяц.
Варенька
бывала часто. Они катались по реке вдвоём или втроём
с сестрой, но никогда
с Бенковским; гуляли по лесу, однажды ездили в монастырь вёрст за двадцать. Девушка продолжала нравиться ему и возмущать его своими дикими речами, но
с нею всегда было приятно. Её наивность смешила его и сдерживала в нём
мужчину; цельность её натуры вызывала в нём удивление.
—
Бывает Варенька, потом изредка заезжает Банарцева… помнишь её? Людмила Васильевна… она тоже плохо живёт со своим супругом… но она умеет не обижать себя. У мужа много
бывало мужчин, но интересных — ни одного! Положительно, не
с кем словом перекинуться… хозяйство, охота, земские дрязги, сплетни — вот и всё, о чём они говорят…
Итак тамбовская красотка
Ценить умела уж усы //.......... //..........
Что ж? знание ее сгубило!
Один улан, повеса милый
(Я вместе часто
с ним
бывал),
В трактире номер занимал
Окно в окно
с ее уборной.
Он был
мужчина в тридцать лет;
Штабротмистр, строен как корнет;
Взор пылкий, ус довольно черный:
Короче, идеал девиц,
Одно из славных русских лиц.
Наш хозяин — отставной исправник — толстый, румяный
мужчина в усах и
с двойным подбородком, был человек большого благодушия. Каждое утро и вечер, после того, когда в доме у него отпивали чай, нам приносили вновь долитый самовар, чайник со спитым чаем и сколько угодно черного хлеба. Мы
бывали сыты.
Глядя на ее полные розовые щеки, на мягкую белую шею
с темной родинкой, на добрую, наивную улыбку, которая
бывала на ее лице, когда она слушала что-нибудь приятное,
мужчины думали: «Да, ничего себе…» — и тоже улыбались, а гостьи-дамы не могли удержаться, чтобы вдруг среди разговора не схватить ее за руку и не проговорить в порыве удовольствия...
Вера Львовна давно слышала и знала, что у каждого
мужчины бывают до женитьбы интрижки и связи, что то, что для женщины составляет огромное событие, для
мужчины является простым случаем, и что
с этим ужасным порядком вещей надо поневоле мириться.
Коснувшись дилетантов-любезников, несправедливо, даже неделикатно было бы оставить без внимания особь прекрасного пола. Дамы так любезны! По положению своему, дамы не могут преследовать артистов
с тою настойчивостию, как
мужчины (
бывают случаи, но это исключение). Вообще говоря, дамский пол чувствует сильное инстинктивное влечение к художеству вообще и знаменитостям всякого рода в особенности (Боже мой! один Марио сколько выслушал любезностей! до сих пор, я думаю, он очнуться еще не может).
Городищев. Знали, но, как видно не все. Как возможно? Мало ли что
бывает при подобных неправильных отношениях, когда дворяне связываются
с мещанками? Разве нельзя начать жить
с мужчиною, будучи уже беременною от другого? И разве не может это быть доказано? Тогда и не его дочь. (В это время входит Иннокентиев, но как ни велико его стремление высказаться, молчит и ждет, не смея перебить Городищева и потом Агнесу Ростиславовну.)
Живя на мельнице, мало видели они людей, но и тогда, несмотря на младенческий еще почти возраст, не были ни дики, ни угрюмы, ни застенчивы перед чужими людьми, а в городе, при большом знакомстве, обходились со всеми приветно и ласково, не жеманились, как их сверстницы, и
с притворными ужимками не опускали, как те, глаз при разговоре
с мужчинами, не стеснялись никем, всегда и везде
бывали веселы, держали себя свободно, развязно, но скромно и вполне безупречно.
Кате стало весело, и смех неудержимо забился в груди: да неужели это, правда, смерть? И неужели
бывает так смешно умирать? Она хохотала, острила, рассказывала смешные вещи. И что-то легкое было во всем теле, поднимавшее от земли, и
с смеющимся интересом она ждала: десяток сильных
мужчин окружит ее; поведут куда-то, наставят ружья на нее. И им не будет стыдно…
Борис, племянник Мириманова, шушукался
с Асей. Лицо у него было бледное, а глаза томные и странно-красивые. Барышни Агаповы сверкали тем особенным оживлением, какое
бывает у девушек только в присутствии молодых
мужчин. Они изящно были одеты, и красивые девические шеи белели в вырезах платьев. Глаза их, когда случайно останавливались на Кате, вдруг гасли и становились тайно-скучающими и маловидящими.
— Ничего, это
бывает. Важно не распускаться, когда нужно. По закону, девице полагается хлопаться в обморок в минуту самой опасности, а
мужчине, отбивая удары, взваливать драгоценную ношу на луку седла… А
с тобою можно дела делать. Молодец девка!
— Ради Создателя, Василий Иваныч, простите вы ей! Это она в безумии. Истерика! Вы не знаете, вы —
мужчина. Надо
с мое видеть. Ведь она истеричка, это несомненно… Прежде у нее этого не было. Нажила… Не оставляйте ее там взаперти. Пошлите Степаниду… Я и сама бы… да это еще больше ее расстроит. Наверно,
с ней галлюцинации
бывают в таких припадках.
— А за тебя нет? — Она опять подошла к кровати и стала у ног. — Помни, Вася, — заговорила она
с дрожью нахлынувших сдержанных рыданий, — помни… Ты уж предал меня… Бог тебя знает, изменил ты мне или нет; но душа твоя, вот эта самая душа, про которую жалуешься, что я не могу ее понять… Помни и то, что я тебе сказала в прошлом году там, у нас, у памятника, на обрыве, когда решилась пойти
с тобой… Забыл небось?.. Всегда так, всегда так
бывает!
Мужчина разве может любить, как мы любим?!
На другой день, после обедни, все,
бывало, поздравлять пойдут. Сядет князь Алексей Юрьич во всем наряде и в кавалерии на софе, в большой гостиной, по праву руку губернатор, по левую — княгиня Марфа Петровна. Большие господа,
с ангелом князя поздравивши, тоже в гостиной рассядутся: по одну сторону
мужчины, по другую — женский пол. А садились по чинам и по роду.
В 1744 году Елизавета Петровна вздумала приказать, чтобы на некоторых придворных маскарадах все
мужчины являлись без масок, в огромных юбках и фижмах, одетые и причесанные, как одевались дамы на куртагах. Такие метаморфозы не нравились
мужчинам, которые
бывали оттого в дурном расположении духа.
С другой стороны, дамы казались жалкими мальчиками. Кто был постарее, тех безобразили толстые и короткие ноги.
Елизавета Петровна вскоре переехала в Перово, к Алексею Григорьевичу Разумовскому. Туда приглашен был и великий князь
с великой княгиней. Каждый день
бывали в Перове охоты, и
мужчины возвращались домой поздно, усталые и нелюбезные, так, что дамам приходилось искать развлечения в себе самих. Государыня ежедневно принимала участие в охоте.
— Вы смиритесь, — укрощал меня Домбрович. — Если она будет
с вами хороша, вы тогда разглядите ее ближе, она интереснейший субъект. Вы должны сразу помириться
с ее манерой. Но в этом-то и заключается вся сласть. Поверьте мне: кто не
бывал здесь в воскресенье,
мужчина ли, барыня ли, тот, как бы вам это сказать… не имеет точки опоры.
— Оставь ее, Милий, пусть она сделает так, как она хочет:
мужчины благоразумнее женщин. Эти
бывают некстати упрямы, а муж, наверное, даст Тении такой ответ, после которого она придет к тебе и
с несмущенною душой отдаст тебе свои ласки. Ты же, ведь, сам не хочешь насилия.