Неточные совпадения
Добчинский. Нет, не
генерал, а не уступит
генералу: такое образование и
важные поступки-с.
— Улинька! Павел Иванович сейчас сказал преинтересную новость. Сосед наш Тентетников совсем не такой глупый человек, как мы полагали. Он занимается довольно
важным делом: историей
генералов двенадцатого года.
Барин был
важный, большой
генерал, и большую псовую охоту содержал, и я многие годы при нем выжил тогда в ловчих.
Старый
генерал и не позволял себе думать о таких делах, считая своим патриотическим, солдатским долгом не думать для того, чтобы не ослабеть в исполнении этих, по его мнению, очень
важных своих обязанностей.
Обед у
генерала, обставленный всею привычною Нехлюдову роскошью жизни богатых людей и
важных чиновников, был после долгого лишения не только роскоши, но и самых первобытных удобств, особенно приятен ему.
Отставной студентишка без чина, с двумя грошами денег, вошел в дружбу с молодым, стало быть, уж очень
важным, богатым
генералом и подружил свою жену с его женою: такой человек далеко пойдет.
— Петрович, а видно жильцы-то наши из
важных людей. Приезжали к ним
генерал с генеральшею. Генеральша так одета, что и рассказать нельзя, а на
генерале две звезды.
То у одного из хитровских домовладельцев рука в думе, то у другого — друг в канцелярии генерал-губернатора, третий сам занимает
важное положение в делах благотворительности.
«Пройдясь по залам, уставленным столами с старичками, играющими в ералаш, повернувшись в инфернальной, где уж знаменитый „Пучин“ начал свою партию против „компании“, постояв несколько времени у одного из бильярдов, около которого, хватаясь за борт, семенил
важный старичок и еле-еле попадал в своего шара, и, заглянув в библиотеку, где какой-то
генерал степенно читал через очки, далеко держа от себя газету, и записанный юноша, стараясь не шуметь, пересматривал подряд все журналы, он направился в комнату, где собирались умные люди разговаривать».
— Ну, это всё вздор, — быстро прервал
генерал, — я, главное, не о том, я о другом и о
важном. И именно решился разъяснить вам, Лев Николаевич, как человеку, в искренности приема и в благородстве чувств которого я уверен, как… как… Вы не удивляетесь моим словам, князь?
— Понятия не имею! — ответил
генерал Иволгин, с
важным видом занимая свое недавнее место председателя.
— Отнюдь нет, господа! Я именно прошу вас сидеть. Ваше присутствие особенно сегодня для меня необходимо, — настойчиво и значительно объявила вдруг Настасья Филипповна. И так как почти уже все гости узнали, что в этот вечер назначено быть очень
важному решению, то слова эти показались чрезвычайно вескими.
Генерал и Тоцкий еще раз переглянулись, Ганя судорожно шевельнулся.
Кроме Белоконской и «старичка сановника», в самом деле
важного лица, кроме его супруги, тут был, во-первых, один очень солидный военный
генерал, барон или граф, с немецким именем, — человек чрезвычайной молчаливости, с репутацией удивительного знания правительственных дел и чуть ли даже не с репутацией учености, — один из тех олимпийцев-администраторов, которые знают всё, «кроме разве самой России», человек, говорящий в пять лет по одному «замечательному по глубине своей» изречению, но, впрочем, такому, которое непременно входит в поговорку и о котором узнается даже в самом чрезвычайном кругу; один из тех начальствующих чиновников, которые обыкновенно после чрезвычайно продолжительной (даже до странности) службы, умирают в больших чинах, на прекрасных местах и с большими деньгами, хотя и без больших подвигов и даже с некоторою враждебностью к подвигам.
И хозяйка, и жилец были в духе и вели оживленную беседу. Давыдовская повторяла свой любимый рассказ, как один
важный московский
генерал приезжал к ней несколько раз в гости и по три графина холодной воды выпивал, да так ни с чем и отошел.
— Это все Митька, наш совестный судья, натворил: долез сначала до министров, тем нажаловался; потом этот молодой
генерал, Абреев, что ли, к которому вы давали ему письмо, свез его к какой-то
важной барыне на раут. «Вот, говорит, вы тому, другому, третьему расскажите о вашем деле…» Он всем и объяснил — и пошел трезвон по городу!.. Министр видит, что весь Петербург кричит, — нельзя ж подобного господина терпеть на службе, — и сделал доклад, что по дошедшим неблагоприятным отзывам уволить его…
— Ну, и черт с тобой! — произнес Павел, когда Плавин ушел. — Но каков, однако, пролаза, — прибавил он, — на два дня приехал в Москву, успел уже съездить к генерал-губернатору и получить от него приглашение на бал. У него и маменька такая была, шлендой и звали; по всем
важным господам таскалась, вот и он наследовал от нее это милое свойство.
Она хвалилась и с торжеством рассказывала, что князь,
важный человек,
генерал и ужасно богатый, сам приезжал просить согласия ее барышни, и она, Мавра, собственными ушами это слышала, и вдруг, теперь, все пошло прахом.
Генерал начал даже готовиться по секрету к какой-то
важной миссии, как бы опасаясь, чтоб его не застали врасплох.
Генерал сказал правду: все эти «предвкушения» представляют только внешний предлог, за которым скрываются очень
важные преступные цели.
Но что всего
важнее,
генерал сейчас же почувствовал непосредственный результат стреловского управления: от него перестали требовать денег на расходы по ведению полевого хозяйства.
Но что всего
важнее, в течение года с небольшим он представил
генералу до десяти тысяч рублей денег.
— Я вам говорю, что нельзя. Вы — заводовладелец, и в таком
важном деле необходимо ваше личное вмешательство. Наша роль с
генералом кончилась.
Когда он очутился вновь в Петербурге, ему было уже за пятьдесят лет, и он с честью носил чин штатского
генерала.
Важного поста он в виду не имел и только жаждал прожить легко и беспечально. И когда он осмотрелся и вынул из чемодана целую кипу рекомендательных писем, то душою его овладела твердая уверенность, что скромные его мечты могут быть осуществлены вполне беспрепятственно.
Ивины тоже были богачи, и отец их был какой-то
важный штатский
генерал, который всего только раз, при бабушке, сам был у нас.
Большая Межевая церковь была почти полна. У Синельниковых, по их покойному мужу и отцу, полковнику генерального штаба, занимавшему при генерал-губернаторе Владимире Долгоруком очень
важный пост, оказалось в Москве обширное и блестящее знакомство. Обряд венчания происходил очень торжественно: с певчими из капеллы Сахарова, со знаменитым протодиаконом Успенского собора Юстовым и с полным ослепительным освещением, с нарядной публикой.
Из бесспорных сановников нашего города очутился тут на бале лишь один — тот самый
важный отставной
генерал, которого я уже раз описывал и который у предводительши после дуэли Ставрогина с Гагановым «отворил дверь общественному нетерпению».
— Это взаправду, братцы, — спокойно продолжает он, — я еще на прошлой неделе слышал; едет
генерал, из очень
важных, будет всю Сибирь ревизовать.
Снегирь, отбившийся от стаи, сидит на ольхе, красный,
важный, как
генерал, и сердито поскрипывает, качая черным носом.
Правда, впоследствии, по смерти
генерала, когда сам Фома совершенно неожиданно сделался вдруг
важным и чрезвычайным лицом, он не раз уверял нас всех, что, согласясь быть шутом, он великодушно пожертвовал собою дружбе; что
генерал был его благодетель; это был человек великий, непонятный и что одному ему, Фоме, доверял он сокровеннейшие тайны души своей; что, наконец, если он, Фома, и изображал собою, по генеральскому востребованию, различных зверей и иные живые картины, то единственно, чтоб развлечь и развеселить удрученного болезнями страдальца и друга.
В Саратове находился тогда Державин. Он отряжен был (как мы уже видели) в село Малыковку, дабы оттуда пресечь дорогу Пугачеву в случае побега его на Иргиз. Державин, известясь о сношениях Пугачева с киргиз-кайсаками, успел отрезать их от кочующих орд по рекам Узеням и намеревался идти на освобождение Яицкого городка; но был предупрежден
генералом Мансуровым. В конце июля прибыл он в Саратов, где чин гвардии поручика, резкий ум и пылкий характер доставили ему
важное влияние на общее мнение.
Содержатель, разбогатевший крестьянин из подгороднего села, знал, что такое Бельтов и какое именьице у него, а потому он тотчас решился отдать ему одну из лучших комнат трактира, — комната эта только давалась особам
важным,
генералам, откупщикам, — и потому повел его в другие.
После кампании 1812 года Негров был произведен в полковники; полковничьи эполеты упали на его плечи тогда, когда они уже были утомлены мундиром; военная служба начала ему надоедать, и он, послужив еще немного и «находя себя не способным продолжать службу по расстроенному здоровью», вышел в отставку и вынес с собою генерал-майорский чин, усы, на которых оставались всегда частицы всех блюд обеда, и мундир для
важных оказий.
Назимова, дочь
генерала, была родственница исправника Беляева и родственница Разнатовских, родовитых дворян, отец которых был когда-то другом и сослуживцем Сперанского и занимал
важное место в Петербурге.
— В клубе встретились, и, можете себе представить, вдруг там кто-то выдумал, что я привез из Петербурга по современной политике
важную новость, а я никого даже не видал перед отъездом оттуда, — говорил
генерал с гримасой.
Да, это он, отец — этот
важный, порою ласковый, порою холодно-угрюмый, мрачно-свирепый человек, занимающий так много места на земле, называемый «
генерал Погодин» и имеющий высокую грудь, всю в орденах.
Однажды на смотру, на каком-то маленьком, не особенно
важном смотру был и Саша с матерью, и
генерал, бывший на лошади, посадил Сашу к себе.
Когда я пришел в главное казначейство и явился к тамошнему
генералу (на всяком месте есть свой
генерал), то даже этот, по-видимому, нечувствительный человек изумился разнообразию параграфов и статей, которые я сразу предъявил! А что всего
важнее, денег потребовалась куча неслыханная, ибо я, в качестве ташкентского гвардейца, кроме собственных подъемных, порционных и проч., получал еще и другие суммы, потребные преимущественно на заведение цивилизующих средств…
— Плюнуть? — спросил
генерал с
важным недоумением и даже осматриваясь. Французик оглядывал меня недоверчиво.
А между тем этот второй факт был чуть ли не
важнее первого, потому что хоть бабушка и повторила два раза, что денег
генералу не даст, но ведь кто знает, — все-таки не должно было еще терять надежды.
Но, зная, в каком
генерал положении сегодня, я подумал, что он не мог миновать ее, то есть между ними не могло не быть каких-нибудь
важных семейных объяснений.
Уходя, Сосунов сообщил очень
важное известие, именно, что
генерал, по всей видимости, собирается в объезд по заводам и, по всей вероятности, его с собой возьмет. В горном правлении уж пронюхали об этом, да и Злобин подсылал тогда Савелия неспроста: эти кержаки знают все и раньше всех. Еще
генерал и не подумал, а они уж знают, когда он поедет.
Поручик, например, любил, может быть, общество порядочных женщин и
важных людей —
генералов, полковников, адъютантов, — даже я уверен, что он очень любил это общество, потому что он был тщеславен в высшей степени, — но он считал своей непременной обязанностью поворачиваться своей грубой стороной ко всем
важным людям, хотя грубил им весьма умеренно, и когда появлялась какая-нибудь барыня в крепости, то считал своей обязанностью ходить мимо ее окон с кунаками [Кунак — приятель, друг, на кавказском наречии.] в одной красной рубахе и одних чувяках на босую ногу и как можно громче кричать и браниться, — но всё это не столько с желанием оскорбить ее, сколько с желанием показать, какие у него прекрасные белые ноги, и как можно бы было влюбиться в него, если бы он сам захотел этого.
Льстило его самолюбию, что такая
важная особа, дочь знатного
генерала, бывшего их господином, так полюбила его Дуню, что дня без нее не может пробыть.
Она была изображена сидящею среди участников «духовного союза», между ними
генерал Луповицкий с женой, трое
важных духовных особ, несколько человек со звездами, на одном низеньком гладко выбритом старичке была даже андреевская.
Наше же село всего еще с небольшим сто лет получило основание от господ Луповицких, именно ж от генерал-поручика и кавалера Стефана Феодоровича Луповицкого, бывшего в царствование блаженныя и вечнодостойныя памяти Екатерины Алексеевны Первыя в
важных государственных должностях.
Надо было думать о хлебе более питательном, и в этом случае Подозерову оказал непрошенную, но очень
важную услугу
генерал Синтянин.
Сначала ее руки искал
генерал Синтянин, если не очень
важное, то очень влиятельное лицо в районе губернии, вдовец, с небольшим пятидесяти лет, имеющий хорошее содержание и двухлетнюю глухонемую дочь.
— Да; ты должен идти один, — отвечала матушка и рассказала мне, что когда я утром ходил к Альтанским, мой двоюродный дядя, этот
важный статский
генерал, был у нее и передал свое желание немедленно со мною познакомиться. — А знакомиться с ним, — добавила maman, — тебе гораздо лучше один на один, чем бы ты выглядывал, как цыпленок, из-под крыла матери. Притом же тебе надо привыкать к обхождению с людьми и уметь самому ставить себя на настоящую ногу; а это приобретается только навыком и практикой.
— Как, maman, я должен идти к нему без вас?! — воскликнул я, почувствовав некоторый страх при мысли о свидании с статским
генералом, занимавшим, по тогдашним моим понятиям, чрезвычайно
важную должность.
— Нахожу, что это черт знает, что такое. Из писательской массы выделяют двенадцать человек, — почему именно двенадцать? — и награждают их словом «почетный академик». И все считают это какой-то
важной наградой и смотрят на них среди других писателей, как на
генералов. Не люблю
генералов ни в какой области.