Неточные совпадения
Решение мое следующее: каковы бы ни были
ваши поступки, я не считаю себя в праве разрывать тех уз, которыми мы связаны
властью свыше.
Я плачу… если
вашей Тани
Вы не забыли до сих пор,
То знайте: колкость
вашей брани,
Холодный, строгий разговор,
Когда б в моей лишь было
власти,
Я предпочла б обидной страсти
И этим письмам и слезам.
К моим младенческим мечтам
Тогда имели вы хоть жалость,
Хоть уважение к летам…
А нынче! — что к моим ногам
Вас привело? какая малость!
Как с
вашим сердцем и умом
Быть чувства мелкого рабом?
Ваш век бранил я беспощадно,
Предоставляю вам во
власть:
Откиньте часть,
Хоть нашим временам в придачу;
Уж так и быть, я не поплачу.
— Наивный вопросец, Самгин, — сказал он уговаривающим тоном. — Зачем же прекращаться арестам? Ежели вы противоборствуете
власти, так не отказывайтесь посидеть, изредка, в каталажке, отдохнуть от полезных трудов
ваших. А затем, когда трудами
вашими совершится революция, — вы сами будете сажать в каталажки разных граждан.
— Что же нам обкладывать? Мы этого не можем. Земля
ваша и
власть ваша, — отвечали из толпы.
— Нет, старого времени мне особенно хвалить не из чего. Вот хоть бы, примером сказать, вы помещик теперь, такой же помещик, как
ваш покойный дедушка, а уж
власти вам такой не будет! да и вы сами не такой человек. Нас и теперь другие господа притесняют; но без этого обойтись, видно, нельзя. Перемелется — авось мука будет. Нет, уж я теперь не увижу, чего в молодости насмотрелся.
— Все основано на деньгах, говорите вы, Дмитрий Сергеич; у кого деньги, у того
власть и право, говорят
ваши книги; значит, пока женщина живет на счет мужчины, она в зависимости от него, — так — с, Дмитрий Сергеич?
— Не надейтесь по-пустому: в этих слезах увидит он только обыкновенную боязливость и отвращение, общее всем молодым девушкам, когда идут они замуж не по страсти, а из благоразумного расчета; что, если возьмет он себе в голову сделать счастие
ваше вопреки вас самих; если насильно повезут вас под венец, чтоб навеки предать судьбу
вашу во
власть старого мужа…
Глупостей довольно делали для него и в Германии, но тут совсем не тот характер; в Германии это все стародевическая экзальтация, сентиментальность, все Blumenstreuen; [осыпание цветами (нем.).] у нас — подчинение, признание
власти, вытяжка, у нас все «честь имею явиться к
вашему превосходительству».
И вотчинные
власти, и богатые крестьяне обращались к нему за советом в своих затруднениях, хотя знали, что совесть у него и направо и налево глядит и что он готов одновременно служить и
вашим и нашим.
После тюрем, арестантского вагона и пароходного трюма в первое время чистые и светлые чиновницкие комнаты кажутся женщине волшебным замком, а сам барин — добрым или злым гением, имеющим над нею неограниченную
власть; скоро, впрочем, она свыкается со своим новым положением, но долго еще потом слышатся в ее речи тюрьма и пароходный трюм: «не могу знать», «кушайте,
ваше высокоблагородие», «точно так».
Власть моя, да пекуся о воскормлении
вашем или небрегу о нем; да сохраню дни
ваши или расточителем в них буду; оставлю вас живых или дам умрети завременно — есть ясное доказательство, что вы мне не обязаны в том, что живы.
Вчера Щепкин принес мне
ваши листки, добрый друг мой фотограф; с сжатым сердцем читал я их; на этот раз пожалел сильно, что нет у меня
власти. Однако я через кого могу буду здесь действовать — авось бог поможет песчинке что-нибудь сделать… Так сильно все это меня волнует, что… действует и на организм…
Евгений вместе со мной жмет тебе руку. Мы здесь живем спокойно, вдали от
вашего губернского шума. Может быть, зимою, если позволят
власти, я побываю у вас.
— Никакого права не имею даже вызвать его к себе! Вам гораздо бы лучше было обратиться к какому-нибудь другу
вашего дома или, наконец, к предводителю дворянства, которые бы внушили ему более честные правила, а никак уж не ко мне, представителю только полицейско-хозяйственной
власти в губернии! — говорил Абреев; он, видимо, наследовал от матери сильную наклонность выражаться несколько свысока.
— А вот, кстати, я еще забыл вам сообщить, — отнесся он к Вихрову, — я по
вашему делу заезжал также и к Плавину, он тоже все это знает и хлопочет за вас; потом я в клубе видел разные другие их
власти и говорил им, чтобы они, по крайней мере, место дали вам приличное, а то, пожалуй, писцом вас каким-нибудь определят.
— Повинуйтесь, дружки мои,
властям вашим! — проголосила за ним одна из старух-девиц, успевшая в эту сумятицу стащить еще две — три иконы.
Человек вдруг, с его душой и телом, отдан в полную
власть другому человеку, и тот может им распоряжаться больше, чем сам царь, чем самый безусловный восточный властелин, потому что тот все-таки будет судить и распоряжаться на основании каких-нибудь законов или обычаев; а тут вы можете к
вашему крепостному рабу врываться в самые интимные, сердечные его отношения, признавать их или отвергать.
Я знал, например, много таких карьеристов, которые, никогда не читав ни одной русской книги и получив научно-литературное образование в театре Берга, так часто и так убежденно повторяли:"la litterature russe — parlez moi de Гa!"[не говорите мне о русской литературе! (франц.)] или «ah! si l'on me laissait faire, elle n'y verrait que du feu, votre charmante litterature russe!» [ах, будь это в моей
власти, я бы сжег ее,
вашу очаровательную русскую литературу! (франц.)] — что люди, даже более опытные, но тоже ничего не читавшие и получившие научно-литературное образование в танцклассе Кессених, [Танцкласс этот был знаменит в сороковых годах и помещался в доме Тарасова, у Измайловского моста.
Тысячу лет тому назад
ваши героические предки покорили
власти Единого Государства весь земной шар.
Вот тоже и Филат Финагеич
вашему благородию истинную правду про купеческого сына рассказывал, которого родители малоумным захотели сделать; нашей
власти тут нет, чего старики захотят, то мы и исполнять должны.
— Да. Но последним
вашим поступком, именно присылкой этого вот самого гранатового браслета, вы переступили те границы, где кончается наше терпение. Понимаете? — кончается. Я от вас не скрою, что первой нашей мыслью было обратиться к помощи
власти, но мы не сделали этого, и я очень рад, что не сделали, потому что повторяю — я сразу угадал в вас благородного человека.
Об разных укорах и намеках, которые Вы мне пишете, я не хочу и говорить, потому что все они несправедливы; но что касается до высылки к Вам крестьянки Аксиньи, то я по закону никакого права не имею этого сделать: мы можем наших крестьян отчуждать из своего владения, а нарушать их браки не в нашей
власти; муж Аксиньи, который ее привез теперь сюда, очень хорошо это знает, и мне очень странна показалась
Ваша просьба: неужели Вы думали, что я позволю себе высылать Вам
ваших любовниц?
— Никак нет-с! Я к ним даже и на квартиру не ходил, — отвечал Савелий, — а привез только сюда хозяйку мою, и теперь я ожидаю защиты от
вашей господской
власти!.. Где ж нам ее стеречь?
— Я объясню вам впоследствии, — сказал он при виде недоразумения, выразившегося в моем лице, — в чем заключаются атрибуты и пределы
власти помпадурского ранга, теперь же могу сказать вам одно: никакая другая встреча не могла бы меня так обрадовать, как встреча с вами. Я именно искал познакомиться с хорошим, вполне надежным agent provocateur. Скажите, выгодно
ваше ремесло?
— Поверьте, — продолжал звучать тот же медоточивый голос, — что я тем не менее отнюдь не оставался безучастным зрителем
вашего горя. Господин полициймейстер, конечно, не откажется удостоверить вас, что я неоднократно приказывал и даже настаивал, чтобы вам предоставлены были все способы… словом, все, что находится в моей
власти…
Убеждения
ваши изменились, вы стали другим человеком, и никто не винит вас в этом — убеждения не всегда в нашей
власти, но… но, Владимир Иваныч, бога ради, зачем вы неискренни? — продолжала она тихо, подходя ко мне.
— Будущее —
ваше, друзья мои! — говорил Ежов нетвердо и грустно покачивал головой, точно сожалея о будущем и против своего желания уступая
власть над ним этим людям. — Будущее принадлежит людям честного труда… Великая работа предстоит вам! Это вы должны создать новую культуру… Я —
ваш по плоти и духу, сын солдата — предлагаю: выпьем за
ваше будущее! Ур-ра-а!
«Батюшка,
ваше сиятельство, простите мое слово: княгинюшка молода, мысли их будут в божьей
власти: они могут ранним вдовством отяготиться и пожелать замуж выйти».
— Может статься, и вздор, батюшка; да ведь глотки никому не заткнешь; и
власть ваша, а дело на то походит. Палагея Николавна — невеста
ваша, да она недавно куда ж больна была, сердечная!
—
Власть…
Власть… Нескольких слов будет довольно. Я напомню ей, что такое она. Я скажу ей, что такое вы. Я скажу ей о
вашей сестре, Софье Михайловне…
И заметьте, господа, никто не вправе уклоняться от ответов на
ваши вопросы, ибо факт уклонения уже сам по себе составляет неповиновение
властям.
— И так как я желаю в сем деле, — продолжал, еще более возвысив голос, Харлов, — должный порядок и законность соблюсти, то покорнейше прошу
вашего сыночка, Дмитрия Семеновича, — вас я, сударыня, обеспокоивать не осмеливаюсь, — прошу оного сыночка, Дмитрия Семеновича, родственнику же моему Бычкову в прямой долг вменяю — при совершении формального акта и ввода во владение моих двух дочерей, Анны замужней и Евлампии девицы, присутствовать; который акт имеет быть в действие введен послезавтра, в двенадцатом часу дня, в собственном моем имении Еськове, Козюлькине тож, при участии предержащих
властей и чинов, кои уже суть приглашены.
— Слова
ваши о стряпчем, мой милый, даже смешны, — возразил Сапега, — вы полицейская
власть, вы ценсор нравов, а не стряпчий.
— Докладывал
вашей милости, — отвечал мужик, потупляя голову, — как будет угодно… у меня подушных нет… взять неоткуда… извольте делать со мною что угодно: на то есть
власть ваша… напишите барину, пущай наказать прикажет, а мне взять, как перед богом, неоткудова…
Если случится вам где в обществе или наедине с молодою девушкою выбирать пшеницу и
ваши пальцы по какому-нибудь случаю сцепятся вместе, то, как бы та девушка ни была прелестна, не допускайте плутишку Амура поразить
ваше сердце и не поддавайтесь его
власти; пренебрегите столкновением
ваших составов и не допустите разгореться любовному пламени, иначе постигнет и вас участь подобная моей: она выйдет за другого, а вам останется одно воспоминание…
— Ничего не давая, как много взяли вы у жизни! На это вы возражаете презрением… А в нём звучит — что?
Ваше неумение жалеть людей. Ведь у вас хлеба духовного просят, а вы камень отрицания предлагаете! Ограбили вы душу жизни, и, если нет в ней великих подвигов любви и страдания — в этом вы виноваты, ибо, рабы разума, вы отдали душу во
власть его, и вот охладела она и умирает, больная и нищая! А жизнь всё так же мрачна, и её муки, её горе требуют героев… Где они?
«Я вижу, вы меня не ждали —
Прочесть легко из
ваших глаз;
Ах, вы еще не испытали,
Что в страсти значит день, что час!
Среди сердечного волненья
Нет сил, нет
власти, нет терпенья!
Я здесь — на всё решился я…
Тебе я предан… ты моя!
Ни мелочные толки света,
Ничто, ничто не страшно мне;
Презренье светской болтовне —
Иль я умру от пистолета…
О, не пугайся, не дрожи;
Ведь я любим — скажи, скажи...
Бобоедов. Ну, как же? Это все знают!.. Неуважение ко
власти — вот и либерализм!.. А ведь я вас, мадам Луговая, видел в Воронеже… как же! Наслаждался
вашей тонкой, удивительно тонкой игрой! Может быть, вы заметили, я всегда сидел рядом с креслом вице-губернатора? Я тогда был адъютантом при управлении.
Курицына. Да уж вы, Мануйло Калиныч, известный варвар, кровопивец! Вам только бы над женой ломаться да
власть показывать, в том вся
ваша жизнь проходит.
—
Власть ваша, пан: ей-богу, невмоготу!
Петруша. Я слышал
ваш разговор. Я хочу ехать с вами в коммуну и буду заниматься естественными науками. Мне невыносим гнет отцовской
власти.
Народы дикие любят независимость, народы мудрые любят порядок, а нет порядка без
власти самодержавной.
Ваши предки хотели править сами собою и были жертвою лютых соседов или еще лютейших внутренних междоусобий. Старец добродетельный, стоя на праге вечности, заклинал их избрать владетеля. Они поверили ему, ибо человек при дверях гроба может говорить только истину.
Владимир Иваныч. Очень возможно-с! Мы обыкновенно смелы и деспотичны только против слабых. У нас есть, конечно,
власть, чины, кресты, которые мы раздаем; а у вас есть другая сила и вряд ли не более могучая, чем наша: это печать, и в руках
ваших, некоторым образом, общественное мнение.
Благодари меня, о женский пол!
Я — Демосфен твой: за твою свободу
Я рад шуметь; я непомерно зол
На всю, на всю рогатую породу!
Кто
власть им дал?.. Восстаньте, — час пришел!
Конец всему есть! Беззаботно, явно
Идите вслед за Марьей Николавной!
Понять меня, я знаю, вам легко,
Ведь в
ваших жилах — кровь, не молоко,
И вы краснеть умеете уж кстати
От взоров и намеков нашей братьи.
А ведь известен нрав барский: ты обмани — да поклонись низко, ты злой человек — да почтителен будь, просися, молися:
ваша, мол,
власть казнить и миловать — простите! и все тебе простится; а чуть возмутился сердцем, слово горькое сорвалось, — будь ты и правдив и честен — милости над тобой не будет; ты грубиян!
Я послал вам сына моего возлюбленного, и вы убили его. Я послал вам другого утешителя — дочь мою. И вы не пощадили ее. Я создал вам
власть, я обтесал твердый мрамор — и каждый день вы любовались красотою этих древних кудрей, вышедших из-под моего резца. Вы разбили мое создание, и вот остается дом
ваш пустым. Но завтра мир будет по-прежнему зелен, и море будет так же спокойно.
— Много довольны, сударыня Аксинья Захаровна, — приглаживая бороду, сказал старый Снежков, — довольны-предовольны.
Власть ваша, больше никак не могу.
Будьте искренны, — если бы человек, не старик, не тягчимый болезнями, но добрый, в цвете лет, полюбил вас всем сердцем, преданный во
власть вашу безусловно, в вас бы поставил одну свою отраду, цель жизни и всё свое блаженство, неужли бы вы ему в пользу не склонились ниже к малейшей взаимности?
— Отойдите от нас, не искушайте; деятельность
ваша вредна: проповедь
ваша клонится к низвержению всех тех благ, которые завоевало себе человечество кровью и пóтом всех прежних поколений. Всё погибнет, если уничтожится
власть запирать и убивать тех, кого мы считаем преступниками.