Неточные совпадения
Впрочем, ради дочери прощалось многое
отцу, и мир у них держался до тех пор, покуда не приехали гостить к генералу родственницы, графиня Болдырева и княжна Юзякина: одна —
вдова, другая — старая девка, обе фрейлины прежних времен, обе болтуньи, обе сплетницы, не весьма обворожительные любезностью своей, но, однако же, имевшие значительные связи в Петербурге, и перед которыми генерал немножко даже подличал.
И вот напечатают в газетах, что скончался, к прискорбию подчиненных и всего человечества, почтенный гражданин, редкий
отец, примерный супруг, и много напишут всякой всячины; прибавят, пожалуй, что был сопровождаем плачем
вдов и сирот; а ведь если разобрать хорошенько дело, так на поверку у тебя всего только и было, что густые брови».
Отец ее, дворянин, полковник в отставке, сильно пил, женился на
вдове, купчихе, очень тупой и злой.
Она рассказала, что в юности дядя Хрисанф был политически скомпрометирован, это поссорило его с
отцом, богатым помещиком, затем он был корректором, суфлером, а после смерти
отца затеял антрепризу в провинции. Разорился и даже сидел в тюрьме за долги. Потом режиссировал в частных театрах, женился на богатой
вдове, она умерла, оставив все имущество Варваре, ее дочери. Теперь дядя Хрисанф живет с падчерицей, преподавая в частной театральной школе декламацию.
Отец ее скончался, и она — богатейшая из
вдов.
— Этого я уж не знаю… что, собственно, тут ему не понравится; но поверь, что Анна Андреевна и в этом смысле — в высшей степени порядочный человек. А какова, однако, Анна-то Андреевна! Как раз справилась перед тем у меня вчера утром: «Люблю ли я или нет госпожу
вдову Ахмакову?» Помнишь, я тебе с удивлением вчера передавал: нельзя же бы ей выйти за
отца, если б я женился на дочери? Понимаешь теперь?
Надобно заметить, что эти
вдовы еще незамужними, лет сорок, пятьдесят тому назад, были прибежны к дому княгини и княжны Мещерской и с тех пор знали моего
отца; что в этот промежуток между молодым шатаньем и старым кочевьем они лет двадцать бранились с мужьями, удерживали их от пьянства, ходили за ними в параличе и снесли их на кладбище.
Тюфяев, видя беспомощное состояние
вдовы, молодой, красивой собой и брошенной без всякой опоры в дальнем, ей чуждом городе, как настоящий «
отец губернии», обратил на нее самую нежную заботливость.
За Григорием Павлычем следовали две сестры: матушка и тетенька Арина Павловна Федуляева, в то время уже
вдова, обремененная большим семейством. Последняя ничем не была замечательна, кроме того, что раболепнее других смотрела в глаза
отцу, как будто каждую минуту ждала, что вот-вот он отопрет денежный ящик и скажет: «Бери, сколько хочешь!»
Вдова тоже приходила к
отцу, хотя он не особенно любил эти посещения. Бедная женщина, в трауре и с заплаканными глазами, угнетенная и робкая, приходила к матери, что-то рассказывала ей и плакала. Бедняге все казалось, что она еще что-то должна растолковать судье; вероятно, это все были ненужные пустяки, на которые
отец только отмахивался и произносил обычную у него в таких случаях фразу...
Мать была очень испугана, застав все эти подарки. Когда
отец пришел из суда, то в нашей квартирке разразилась одна из самых бурных вспышек, какие я только запомню. Он ругал
вдову, швырял материи на пол, обвинял мать и успокоился лишь тогда, когда перед подъездом появилась тележка, на которую навалили все подарки и отослали обратно.
Процесс был решен в пользу
вдовы, причем все знали, что этим она обязана исключительно твердости
отца… Сенат как-то неожиданно скоро утвердил решение, и скромная
вдова стала сразу одной из богатейших помещиц не только в уезде, но, пожалуй, в губернии.
Клеопатра Петровна уехала из Москвы, очень рассерженная на Павла. Она дала себе слово употребить над собой все старания забыть его совершенно; но скука, больной муж, смерть
отца Павла, который, она знала, никогда бы не позволил сыну жениться на ней, и, наконец, ожидание, что она сама скоро будет
вдовою, — все это снова разожгло в ней любовь к нему и желание снова возвратить его к себе. Для этой цели она написала ему длинное и откровенное письмо...
Муж у нее — человек легкомысленный и пьяненький (Арина Петровна охотно говорит об себе, что она — ни
вдова, ни мужняя жена); дети частью служат в Петербурге, частью — пошли в
отца и, в качестве «постылых», не допускаются ни до каких семейных дел.
— Ну что, моя вдовица Наинская, что твой ученый сын? — заговорил
отец Савелий ко
вдове, выставлявшей на свое открытое крылечко белый столик, за которым компания должна была пить чай.
Матвей догадался, что это и есть Добычина,
вдова племянника
отца Виталия, учителя, замёрзшего в метель этой зимою. Она недавно приехала в Окуров, но уже шёл слух, что
отец Виталий променял на неё свою жену, больную водянкой. Лицо этой женщины было неприветливо, а локти она держала приподняв, точно курица крылья, собираясь лететь.
Писал Домнин муж
отцу, что Гришка живет в Харькове у дворничихи,
вдовы, замест хозяина; что
вдова эта хоть и немолодая, но баба в силах; дело у них не без греха, и Гришка домой идти не хочет.
Выше я говорил о красивом и
вдовом соседе, адъютанте московского генерал-губернатора П. П. Новосильцове, но приходится сказать несколько и о старшем брате его Николае Петровиче, товарище министра внутренних дел, бывшем в милости при дворе. Так как
отец наш пользовался славою замечательного сельского хозяина, то приехавший на лето в деревню Н. П.
Полный иронии Михаил Ильич любил рассказывать про своего старика
отца, жившего под Кременчугом в собственном имении. Однажды и мне довелось видеть этого сухого, высокого и как кол прямого старика, давным-давно
вдового и застывшего, можно сказать, в своей скупости. Следует, однако, принять в соображение, что оба его сына, штаб-ротмистры в отставке — Александр и владетель Федоровки Михаил в молодости не слишком радовали
отца своим поведением.
Но даже и с этой стороны интересная
вдова не могла считать себя совсем безопасною, потому что сам
отец Антоний выслушивал ее «смущенный и очи спустя, как перед матерью виновное дитя», и Ольга Сергеевна так и ожидала, что он нет-нет да и начнет вращать зрачками, как любой кавалерийский корнет.
Отец Андроник был
вдов и жил как старый холостяк, окружив себя всевозможными животными: индейками, курами, овцами, собаками, лошадьми; за хозяйством у него присматривала какая-то таинственная дальняя родственница, довольно молодая бабенка Евгеша, ходившая в темных платьях и в темных платочках, как монастырская послушница.
Не стало у Марфы Андревны ни
отца, ни матери, ни мужа, она осталась на свете молодою тридцатилетнею
вдовою с ослепительной красотою, богатым состоянием, заключавшимся в трех тысячах душ, и с единственным однолетним сыном.
Он более всего увивался за дочерью
отца Василия, хорошенькой вдовой-попадьей, Александрой Васильевной.
Отец Степана Касатского, отставной полковник гвардии, умер, когда сыну было двенадцать лет. Как ни жаль было матери отдавать сына из дома, она не решилась не исполнить воли покойного мужа, который в случае своей смерти завещал не держать сына дома, а отдать в корпус, и отдала его в корпус. Сама же
вдова с дочерью Варварой переехала в Петербург, чтобы жить там же, где сын, и брать его на праздники.
Россия бедствует — ее земля обагряется кровию, веси и грады опустели, люди, как звери, в лесах укрываются,
отец ищет детей и не находит,
вдовы и сироты просят милостыни на распутиях.
Я хочу верить, что мой
отец был муж моей матери, что они были бедны, что мой
отец умер, что благородный человек, которого напрасно называют моим
отцом, был друг их и когда моя мать, — беременная мною, потеряла мужа и осталась без куска хлеба, он стал заботиться о
вдове, — а когда стал умирать сам, просил своих родных не отказать в приюте бедной беременной
вдове его друга.
Ранним утром на Радуницу поехал Алексей к
отцу Михаилу, а к вечеру того же дня из Комарова гонец пригнал. Привез он Патапу Максимычу письмо Марьи Гавриловны. Приятно было ему то письмо. Богатая
вдова пишет так почтительно, с «покорнейшими» и «нижайшими» просьбами — любо-дорого посмотреть. Прочел Патап Максимыч, Аксинью Захаровну кликнул.
Иные люди разного званья, кто пешком, кто на подводе, добрались до Луповиц к назначенному дню. Были тут и крестьяне, и крестьянки, больше все
вдовы да перезрелые девки. Софронушки не было; игумен Израиль на Луповицких прогневался, дынь мало ему прислали, к тому же
отец игумен на ту пору закурил через меру. Сколько ни упрашивали его, уперся на своем, не пустил юрода из-за древних стен Княж-Хабаровой обители.
Шесть лет тому назад, в силу сложившихся обстоятельств, её тетка, сестра
отца и
вдова убитого в турецкую войну русского офицера, взяла из родительского дома тогда еще десятилетнюю девочку Милицу и привезла ее в Санкт-Петербург.
— Да, убить… Конечно, не на другой день после брака, а через год, два и после него останется молодая
вдова с ребенком… Это будет дитя смерти, плод последней вспышки жизненных сил
отца. Для его
вдовы это безразлично.
Это поведение дочери у гроба
отца возмутило соседей и стало надолго предметом обсуждения обывателей Сивцева Вражка. Заметили также взгляды ненависти и презрения, которые подчас останавливала неутешная
вдова на своей единственной дочери, которая, казалось бы, в минуту потери мужа, должна бы была сделаться особенно дорогой для одинокой матери. Все это подтвердило в глазах обывателей созданную уже целые годы легенду о происхождении этого «звереныша».
— С того света указывает он тебе на кровь, пролитую за тебя и отечество, на старушку
вдову, оставленную без подпоры и утешения, и требует, чтобы ты даровал жизнь ее сыну и матери отдал кормильца и утешителя. Не только как опекун Последнего Новика, но как человек, обязанный ему спасением своей жизни, умоляю тебя за него: умилосердись,
отец отечества! прости его или вели меня казнить вместе с ним.
Года через три Андрей Тихоныч получал уже по сороку пяти копеек в месяц жалованья. Каким богачом казался он товарищам! Те, получая такое же вознаграждение, были обязаны содержать кто мать-старуху, кто
вдовую сестру с ребятишками, кто слепого
отца, калеку. А Андрей Подобедов живет у
отца на готовом! сыт, одет, обут, да еще сорок пять копеек в месяц… Богач!.. Шереметев!..
Столичная жизнь, в которую он окунулся недавно, приехав из отдаленной провинции, сопутствуемый благословением родной матери, бедной вдовы-чиновницы, собравшей на поездку единственного сына в столицу за карьерой последние крохи, не успела еще наложить на него свою печать преждевременной зрелости. Окончив курс лишь гимназии, он не мог рассчитывать на многое и с помощью нескольких лиц, знавших его покойного
отца, получил место вольнонаемного писца в одной из бесчисленных столичных канцелярий.
Последняя была одинокая вдова-бобылка, древняя старуха, когда-то, только уже по преданию, бывшая дворовая, фаворитка
отца княгини Полторацкой, когда он был холост.
— Ага! — продолжал он. — Ваш крестный
отец ничего вам не говорил об этом… Он оставлял вас в приятном заблуждении, что вы — дочь богача-золотопромышленника… Хорошенькая шутка!.. И вы этому поверили. Уже более тридцати лет, как мой дядя
вдовеет, у него была дочь Мария, и она умерла. Что же касается до вас, то вы ему даже не родственница, и если живете здесь, то лишь благодаря Гладких, которому взбрело на ум привести вас сюда… Теперь вы видите, моя милая, что я делаю вам большую честь моим предложением…
— Какая она мне племянница… Аннушка-то мне сестра была сводная…
Отец мой
вдовый на
вдове женился, мне шестой год шел, а Аннушку-то мать принесла к нам в дом по второму году, — рассуждал он сам с собою, обдумывая возможность обладания обольстившей его красавице.
Теперь и то взять. Ведь между этими спиритами есть разные
вдовы, матери, дочери. Они не могут помириться со смертью мужа,
отца, сына. Это вовсе не смешно. Для них это, в самом деле, утешение. Они живут в это. Действительно, вызывают они души, или так им кажется — это решительно все равно, только бы они были довольны.
Хлопоты генерала-аншефа Авраама Петровича Ганнибала о сокращении срока ссылки для
отца Иллариона не увенчались успехом. Генерал добился только одного, что приход сохранился за ним, а его
вдове выдали небольшое денежное пособие.
«Под камнем сим лежит коллежский секретарь Котов,
Рожден был от дворян, отечеству служить готов,
Отец детей невинных и плачущей
вдовы супруг,
В жизнь добродетелен, он умер вдруг,
Не могши избежать той горестной судьбины,
Чтоб не вкусить грозящей нам кончины».
Отец Пеллегрины — добродушный простяк, бесконечно ему верит и только посылает с ними заслуженную и верную служанку (он сам давно
вдов и на войне храбр, но дома, в недрах своего семейства, кротче агнца).