Неточные совпадения
Теперь Анна уж признавалась себе, что он тяготится ею, что он с сожалением бросает свою свободу, чтобы
вернуться к ней, и, несмотря на
то, она рада была, что он приедет.
Вернувшись, он застал Кити на
том же кресле. Когда он подошел
к ней, она взглянула на него и зарыдала.
Неприятнее всего была
та первая минута, когда он,
вернувшись из театра, веселый и довольный, с огромною грушей для жены в руке, не нашел жены в гостиной;
к удивлению, не нашел ее и в кабинете и наконец увидал ее в спальне с несчастною, открывшею всё, запиской в руке.
― Я пришел вам сказать, что я завтра уезжаю в Москву и не
вернусь более в этот дом, и вы будете иметь известие о моем решении чрез адвоката, которому я поручу дело развода. Сын же мой переедет
к сестре, ― сказал Алексей Александрович, с усилием вспоминая
то, что он хотел сказать о сыне.
Ей хотелось спросить, где его барин. Ей хотелось
вернуться назад и послать ему письмо, чтобы он приехал
к ней, или самой ехать
к нему. Но ни
того, ни другого, ни третьего нельзя было сделать: уже впереди слышались объявляющие о ее приезде звонки, и лакей княгини Тверской уже стал в полуоборот у отворенной двери, ожидая ее прохода во внутренние комнаты.
Как ни сильно желала Анна свиданья с сыном, как ни давно думала о
том и готовилась
к тому, она никак не ожидала, чтоб это свидание так сильно подействовало на нее.
Вернувшись в свое одинокое отделение в гостинице, она долго не могла понять, зачем она здесь. «Да, всё это кончено, и я опять одна», сказала она себе и, не снимая шляпы, села на стоявшее у камина кресло. Уставившись неподвижными глазами на бронзовые часы, стоявшие на столе между окон, она стала думать.
Это невинное веселье выборов и
та мрачная, тяжелая любовь,
к которой он должен был
вернуться, поразили Вронского своею противоположностью. Но надо было ехать, и он по первому поезду, в ночь, уехал
к себе.
Священник зажег две украшенные цветами свечи, держа их боком в левой руке, так что воск капал с них медленно, и пo
вернулся лицом
к новоневестным. Священник был
тот же самый, который исповедывал Левина. Он посмотрел усталым и грустным взглядом на жениха и невесту, вздохнул и, выпростав из-под ризы правую руку, благословил ею жениха и так же, но с оттенком осторожной нежности, наложил сложенные персты на склоненную голову Кити. Потом он подал им свечи и, взяв кадило, медленно отошел от них.
Она услыхала порывистый звонок Вронского и поспешно утерла эти слезы, и не только утерла слезы, но села
к лампе и развернула книгу, притворившись спокойною. Надо было показать ему, что она недовольна
тем, что он не
вернулся, как обещал, только недовольна, но никак не показывать ему своего горя и, главное, жалости о себе. Ей можно было жалеть о себе, но не ему о ней. Она не хотела борьбы, упрекала его за
то, что он хотел бороться, но невольно сама становилась в положение борьбы.
Ласка подскочила
к нему, поприветствовала его, попрыгав, спросила у него по-своему, скоро ли выйдут
те, но, не получив от него ответа,
вернулась на свой пост ожидания и опять замерла, повернув на бок голову и насторожив одно ухо.
—
К чему тут еще Левин? Не понимаю, зачем тебе нужно мучать меня? Я сказала и повторяю, что я горда и никогда, никогда я не сделаю
того, что ты делаешь, — чтобы
вернуться к человеку, который тебе изменил, который полюбил другую женщину. Я не понимаю, не понимаю этого! Ты можешь, а я не могу!
Вернувшись от доктора,
к которому посылала его Кити, Левин, отворив дверь, застал больного в
ту минуту, как ему по распоряжению Кити переменяли белье.
Нахмуренный
вернулся он в свой номер и, подсев
к Яшвину, вытянувшему свои длинные ноги на стул и пившему коньяк с сельтерской водой, велел себе подать
того же.
Но в
ту же минуту,
вернувшись к своему настроению, он с радостью почувствовал, что что-то новое и важное произошло в нем. Действительность только на время застилала
то душевное спокойствие, которое он нашел; но оно было цело в нем.
Узнав, что доктор еще не вставал, Левин из разных планов, представлявшихся ему, остановился на следующем: Кузьме ехать с запиской
к другому доктору, а самому ехать в аптеку за опиумом, а если, когда он
вернется, доктор еще не встанет,
то, подкупив лакея или насильно, если
тот не согласится, будить доктора во что бы
то ни стало.
Вернувшись домой, Вронский нашел у себя записку от Анны. Она писала: «Я больна и несчастлива. Я не могу выезжать, но и не могу долее не видать вас. Приезжайте вечером. В семь часов Алексей Александрович едет на совет и пробудет до десяти». Подумав с минуту о странности
того, что она зовет его прямо
к себе, несмотря на требование мужа не принимать его, он решил, что поедет.
Грэй дал еще денег. Музыканты ушли. Тогда он зашел в комиссионную контору и дал тайное поручение за крупную сумму — выполнить срочно, в течение шести дней. В
то время, как Грэй
вернулся на свой корабль, агент конторы уже садился на пароход.
К вечеру привезли шелк; пять парусников, нанятых Грэем, поместились с матросами; еще не
вернулся Летика и не прибыли музыканты; в ожидании их Грэй отправился потолковать с Пантеном.
— Ну что? — спросил Базаров Аркадия, как только
тот вернулся к нему в уголок, — получил удовольствие? Мне сейчас сказывал один барин, что эта госпожа — ой-ой-ой; да барин-то, кажется, дурак. Ну, а по-твоему, что она, точно — ой-ой-ой?
А Павел Петрович вышел из саду и, медленно шагая, добрался до леса. Он остался там довольно долго, и когда он
вернулся к завтраку, Николай Петрович заботливо спросил у него, здоров ли он? до
того лицо его потемнело.
Еще в первые дни неопределимой болезни Клима Лютов с невестой, Туробоевым и Лидией уехал на пароходе по Волге с
тем, чтоб побывать на Кавказе и, посетив Крым,
вернуться к осени в Москву. Клим отнесся
к этой поездке так равнодушно, что даже подумал...
Раздосадованный
тем, что она снова
вернулась к этой
теме, Самгин сухо сказал...
— На Урале группочка парнишек эксы устраивала и после удачного поручили одному из своих товарищей передать деньги, несколько десятков тысяч, в Уфу, не
то — серым, не
то — седым, так называли они эсеров и эсдеков. А у парня — сапоги развалились, он взял из тысяч три целковых и купил сапоги. Передал деньги по адресу, сообщив, что три рубля — присвоил,
вернулся к своим, а они его за присвоение трешницы расстреляли. Дико? Правильно! Отличные ребята. Понимали, что революция — дело честное.
В промежутках он ходил на охоту, удил рыбу, с удовольствием посещал холостых соседей, принимал иногда у себя и любил изредка покутить,
то есть заложить несколько троек, большею частию горячих лошадей, понестись с ватагой приятелей верст за сорок,
к дальнему соседу, и там пропировать суток трое, а потом с ними
вернуться к себе или поехать в город, возмутить тишину сонного города такой громадной пирушкой, что дрогнет все в городе, потом пропасть месяца на три у себя, так что о нем ни слуху ни духу.
Он старался растолкать гостя, но
тот храпел. Яков сходил за Кузьмой, и вдвоем часа четыре употребили на
то, чтоб довести Опенкина домой, на противоположный конец города. Так, сдав его на руки кухарке, они сами на другой день
к обеду только
вернулись домой.
— Пойду прочь, а
то еще подумает, что занимаюсь ею… дрянь! — ворчал он вслух, а ноги сами направлялись уже
к ее крыльцу. Но не хватило духу отворить дверь, и он торопливо
вернулся к себе, облокотился на стол локтями и просидел так до вечера.
Но, разглядев две наши отворенные двери, проворно притворила свою, оставив щелку и из нее прислушиваясь на лестницу до
тех пор, пока не замолкли совсем шаги убежавшей вниз Оли. Я
вернулся к моему окну. Все затихло. Случай пустой, а может быть, и смешной, и я перестал об нем думать.
Я хотел было напомнить детскую басню о лгуне; но как я солгал первый,
то мораль была мне не
к лицу. Однако ж пора было
вернуться к деревне. Мы шли с час все прямо, и хотя шли в тени леса, все в белом с ног до головы и легком платье, но было жарко. На обратном пути встретили несколько малайцев, мужчин и женщин. Вдруг до нас донеслись знакомые голоса. Мы взяли направо в лес, прямо на голоса, и вышли на широкую поляну.
Когда Нехлюдов
вернулся вслед за Катюшей в мужскую камеру, там все были в волнении. Набатов, везде ходивший, со всеми входивший в сношения, всё наблюдавший, принес поразившее всех известие. Известие состояло в
том, что он на стене нашел записку, написанную революционером Петлиным, приговоренным
к каторжным работам. Все полагали, что Петлин уже давно на Каре, и вдруг оказывалось, что он только недавно прошел по этому же пути один с уголовными.
Присев
к столу, она написала ему записку, в которой просила его притти
к ней непременно, нынче же и, с удивлением покачивая головой на
то, чтò она видела,
вернулась к себе в гостиницу.
Несмотря на неудачу в тюрьме, Нехлюдов всё в
том же бодром, возбужденно-деятельном настроении поехал в канцелярию губернатора узнать, не получена ли там бумага о помиловании Масловой. Бумаги не было, и потому Нехлюдов,
вернувшись в гостиницу, поспешил тотчас же, не откладывая, написать об этом Селенину и адвокату. Окончив письма, он взглянул на часы; было уже время ехать на обед
к генералу.
Как ни ново и трудно было
то, что он намерен был сделать, он знал, что это была единственная возможная для него теперь жизнь, и как ни привычно и легко было
вернуться к прежнему, он знал, что это была смерть.
— Право собственности прирожденно человеку. Без права собственности не будет никакого интереса в обработке земли. Уничтожьте право собственности, и мы
вернемся к дикому состоянию, — авторитетно произнес Игнатий Никифорович, повторяя
тот обычный аргумент в пользу права земельной собственности, который считается неопровержимым и состоит в
том, что жадность
к земельной собственности есть признак ее необходимости.
Вернувшись к себе в кабинет, Половодов чувствовал, как все в нем было переполнено одним радостным, могучим чувством,
тем чувством, какое испытывается только в беззаветной молодости.
Но
тот вдруг встал со стула, подошел
к нему, принял его благословение и, поцеловав его руку,
вернулся молча на свое место.
Когда мы
вернулись назад, были уже глубокие сумерки. В фанзах засветились огоньки. В наш дом собрались почти все китайцы и удэгейцы. Было людно и тесно. Дерсу сообщил мне, что «все люди» собрались чествовать экспедицию за
то, что мы отнеслись
к ним дружелюбно. Китайцы принесли водку, свинину, муку, овощи и устроили ужин.
Странно устроен человек… Бивак этот ничем не отличался от других биваков.
Та к же он был под открытым небом, так же около односкатной палатки горел костер, так же кругом было мокро и сыро, но
тем не менее все чувствовали себя так, как будто
вернулись домой.
Татьяна Борисовна отправила
к племяннику двести пятьдесят рублей. Через два месяца он потребовал еще; она собрала последнее и выслала еще. Не прошло шести недель после вторичной присылки, он попросил в третий раз, будто на краски для портрета, заказанного ему княгиней Тертерешеневой. Татьяна Борисовна отказала. «В таком случае, — написал он ей, — я намерен приехать
к вам в деревню для поправления моего здоровья». И действительно, в мае месяце
того же года Андрюша
вернулся в Малые Брыки.
Предоставив им заниматься своим делом, я пошел побродить по тайге. Опасаясь заблудиться, я направился по течению воды, с
тем чтобы назад
вернуться по
тому же ручью. Когда я возвратился на женьшеневую плантацию, китайцы уже окончили свою работу и ждали меня.
К фанзе мы подошли с другой стороны, из чего я заключил, что назад мы шли другой дорогой.
В это время подошел Олентьев и сообщил, что хлеб куплен. Обойдя всю деревню, мы
вернулись к лодке.
Тем временем Дерсу изжарил на огне козлятину и согрел чай. На берег за нами прибежали деревенские ребятишки. Они стояли в стороне и поглядывали на нас с любопытством.
Через час я
вернулся к своим. Марченко уже согрел чай и ожидал моего возвращения. Утолив жажду, мы сели в лодку и поплыли дальше. Желая пополнить свой дневник, я спросил Дерсу, следы каких животных он видел в долине Лефу с
тех пор, как мы вышли из гор и начались болота. Он отвечал, что в этих местах держатся козули, енотовидные собаки, барсуки, волки, лисицы, зайцы, хорьки, выдры, водяные крысы, мыши и землеройки.
— Благодарю вас. Теперь мое личное дело разрешено.
Вернемся к первому, общему вопросу. Мы начали с
того, что человек действует по необходимости, его действия определяются влияниями, под которыми происходят; более сильные влияния берут верх над другими; тут мы и оставили рассуждение, что когда поступок имеет житейскую важность, эти побуждения называются выгодами, игра их в человеке — соображением выгод, что поэтому человек всегда действует по расчету выгод. Так я передаю связь мыслей?
Всем Хитровым рынком заправляли двое городовых — Рудников и Лохматкин. Только их пудовых кулаков действительно боялась «шпана», а «деловые ребята» были с обоими представителями власти в дружбе и,
вернувшись с каторги или бежав из тюрьмы, первым делом шли
к ним на поклон.
Тот и другой знали в лицо всех преступников, приглядевшись
к ним за четверть века своей несменяемой службы. Да и никак не скроешься от них: все равно свои донесут, что в такую-то квартиру
вернулся такой-то.
Чем больше шло время
к весне,
тем сильнее росла нужда, точно пожар. Раз, когда Устенька
вернулась домой из одной поездки по уезду, ее ждала записка Стабровского, кое-как нацарапанная карандашом: «Дорогой друг, заверните сегодня вечером ко мне. Может быть, это вам будет неприятно, но вас непременно желает видеть Харитина. Ей что-то нужно сказать вам, и она нашла самым удобным, чтоб объяснение происходило в моем присутствии. Я советую вам повидаться с ней».
Под этим настроением Галактион
вернулся домой. В последнее время ему так тяжело было оставаться подолгу дома, хотя, с другой стороны, и деваться было некуда. Сейчас у Галактиона мелькнула было мысль о
том, чтобы зайти
к Харитине, но он удержался. Что ему там делать? Да и нехорошо… Муж в остроге, а он будет за женой ухаживать.
Этот визит все-таки обеспокоил Галактиона. Дыму без огня не бывает. По городу благодаря полуяновскому делу ходили всевозможные слухи о разных других назревавших делах, а в
том числе и о бубновской опеке. Как на беду, и всеведущий Штофф куда-то провалился. Впрочем, он скоро
вернулся из какой-то таинственной поездки и приехал
к Галактиону ночью, на огонек.
Неприятное чувство усиливалось по мере
того, как Устенька подходила
к дому Стабровского. Что ей за дело до Харитины, и какое могло быть между ними объяснение? У девушки явилась даже малодушная мысль
вернуться домой и написать Стабровскому отказ, но она преодолела себя и решительно позвонила.
Те, которые прошли через Достоевского, не могут и не должны
вернуться к мистике субъективной и индивидуалистической,
к «чистой», отвлеченной и неизреченной мистике переживаний, всегда лишенной корней церковных и национальных.
У нас, как известно, каторжные работы сопряжены с поселением в Сибири навсегда; приговоренный
к каторге удаляется из нормальной человеческой среды без надежды когда-либо
вернуться в нее и таким образом как бы умирает для
того общества, в котором он родился и вырос.
Под караулом казаков
С оружием в руках,
Этапом водим мы воров
И каторжных в цепях,
Они дорогою шалят,
Того гляди сбегут,
Так их канатом прикрутят
Друг
к другу — и ведут
Трудненек путь! Да вот-с каков:
Отправится пятьсот,
А до нерчинских рудников
И трети не дойдет!
Они как мухи мрут в пути,
Особенно зимой…
И вам, княгиня, так идти?..
Вернитесь-ка домой!
Лиза покраснела и подумала: какой он странный. Лаврецкий остановился на минуту в передней. Лиза вошла в гостиную, где раздавался голос и хохот Паншина; он сообщал какую-то городскую сплетню Марье Дмитриевне и Гедеоновскому, уже успевшим
вернуться из сада, и сам громко смеялся
тому, что рассказывал. При имени Лаврецкого Марья Дмитриевна вся всполошилась, побледнела и пошла
к нему навстречу.