Неточные совпадения
Ни
минуты не думая, Анна села с письмом Бетси к столу и, не читая, приписала внизу: «Мне необходимо вас видеть. Приезжайте к саду Вреде. Я буду там в 6 часов». Она запечатала, и Бетси,
вернувшись, при ней отдала письмо.
Неприятнее всего была та первая
минута, когда он,
вернувшись из театра, веселый и довольный, с огромною грушей для жены в руке, не нашел жены в гостиной; к удивлению, не нашел ее и в кабинете и наконец увидал ее в спальне с несчастною, открывшею всё, запиской в руке.
Вернувшись от доктора, к которому посылала его Кити, Левин, отворив дверь, застал больного в ту
минуту, как ему по распоряжению Кити переменяли белье.
«Пятнадцать
минут туда, пятнадцать назад. Он едет уже, он приедет сейчас. — Она вынула часы и посмотрела на них. — Но как он мог уехать, оставив меня в таком положении? Как он может жить, не примирившись со мною?» Она подошла к окну и стала смотреть на улицу. По времени он уже мог
вернуться. Но расчет мог быть неверен, и она вновь стала вспоминать, когда он уехал, и считать
минуты.
Но в ту же
минуту,
вернувшись к своему настроению, он с радостью почувствовал, что что-то новое и важное произошло в нем. Действительность только на время застилала то душевное спокойствие, которое он нашел; но оно было цело в нем.
Анна, покрасневшая в ту
минуту, как вошел сын, заметив, что Сереже неловко, быстро вскочила, подняла с плеча сына руку Алексея Александровича и, поцеловав сына, повела его на террасу и тотчас же
вернулась.
Вернувшись домой, Вронский нашел у себя записку от Анны. Она писала: «Я больна и несчастлива. Я не могу выезжать, но и не могу долее не видать вас. Приезжайте вечером. В семь часов Алексей Александрович едет на совет и пробудет до десяти». Подумав с
минуту о странности того, что она зовет его прямо к себе, несмотря на требование мужа не принимать его, он решил, что поедет.
Через несколько
минут Наталья Савишна
вернулась, робко подошла ко мне и начала увещевать...
— Ведьма, на пятой
минуте знакомства, строго спросила меня: «Что не делаете революцию, чего ждете?» И похвасталась, что муж у нее только в прошлом году
вернулся из ссылки за седьмой год, прожил дома четыре месяца и скончался в одночасье, хоронила его большая тысяча рабочего народа.
Она
вернулась через
минуту, с улыбкой на красочном лице, но улыбка почти не изменила его, только рот стал больше, приподнялись брови, увеличив глаза. Самгин подумал, что такого цвета глаза обыкновенно зовут бархатными, с поволокой, а у нее они какие-то жесткие, шлифованные, блестят металлически.
Она сказала это, когда Дмитрий на
минуту вышел из комнаты.
Вернулся он с серебряной табакеркой в руке.
— Туда… в последний раз, свидание необходимо — проститься… — шептала она со стыдом и мольбой. — Пустите меня, брат… Я сейчас
вернусь, а вы подождите меня… одну
минуту… Посидите вот здесь, на скамье…
В эту
минуту я вдруг заметил сзади меня князя и Дарзана: они только что
вернулись с своего банка, и как узнал я после, проигравшись там в пух.
Я было вышел; на той стороне тротуара раздался сиплый, пьяный рев ругавшегося прохожего; я постоял, поглядел и тихо
вернулся, тихо прошел наверх, тихо разделся, сложил узелок и лег ничком, без слез и без мыслей, и вот с этой-то самой
минуты я и стал мыслить, Андрей Петрович!
«
Вернемся на
минуту посмотреть», — сказали мои товарищи.
Коридорный через
минуту вернулся в сопровождении самого доктора, который с улыбкой посмотрел на смятый дорожный костюм Привалова и пожал ему руку.
Иван Яковлич ничего не отвечал на это нравоучение и небрежно сунул деньги в боковой карман вместе с шелковым носовым платком. Через десять
минут эти почтенные люди
вернулись в гостиную как ни в чем не бывало. Алла подала Лепешкину стакан квасу прямо из рук, причем один рукав сбился и открыл белую, как слоновая кость, руку по самый локоть с розовыми ямочками, хитрый старик только прищурил свои узкие, заплывшие глаза и проговорил, принимая стакан...
Я, право, не знаю, как описать, что произошло дальше. В первую
минуту Хиония Алексеевна покраснела и гордо выпрямила свой стан; в следующую за этим
минуту она
вернулась в гостиную, преисполненным собственного достоинства жестом достала свою шаль со стула, на котором только что сидела, и, наконец, не простившись ни с кем, величественно поплыла в переднюю, как смертельно оскорбленная королева, которая великодушно предоставила оскорбителей мукам их собственной совести.
Половодов
вернулся домой в десять часов вечера, и, когда раздевался в передней, Семен подал ему полученную без него телеграмму. Пробежав несколько строк, Половодов глухо застонал и бросился в ближайшее кресло: полученное известие поразило его, как удар грома и он несколько
минут сидел в своем кресле с закрытыми глазами, как ошеломленная птица. Телеграмма была от Оскара Филипыча, который извещал, что их дело выиграно и что Веревкин остался с носом.
Ляховский кричал еще несколько
минут, велел при себе убрать новую метлу в завозню и
вернулся в кабинет с крупными каплями холодного пота на лбу.
В одну из таких
минут он ни с того ни с сего уехал за границу, пошатался там по водам, пожил в Париже, зачем-то съездил в Египет и на Синай и
вернулся из своего путешествия англичанином с ног до головы, в Pith India Helmet [индийском шлеме (англ.).] на голове, в гороховом сьюте и с произношением сквозь зубы.
Ради Бога, не задерживай ни
минуты Алексея Федоровича, он сейчас к тебе
вернется…
Через
минуту он
вернулся и сообщил, что надо скорее будить людей, так как река вышла из берегов и вода кругом обходит фанзу.
Прошло 20
минут. Наконец Паначев
вернулся. Достаточно было взглянуть на него, чтобы догадаться, в чем дело. Лицо его было потное, усталое, взгляд растерянный, волосы растрепанные.
Чрез пять
минут он
вернулся в ту комнату, где все сидели.
В 1905 году он был занят революционерами, обстреливавшими отсюда сперва полицию и жандармов, а потом войска. Долго не могли взять его. Наконец, поздно ночью подошел большой отряд с пушкой. Предполагалось громить дом гранатами. В трактире ярко горели огни. Войска окружили дом, приготовились стрелять, но парадная дверь оказалась незаперта. Разбив из винтовки несколько стекол, решили штурмовать. Нашелся один смельчак, который вошел и через
минуту вернулся.
Долгоногова в то время уже не было. Его перевели вскоре после Авдиева, и директором был назначен Степан Яковлевич. Через несколько
минут Дидонус
вернулся оживленный, торжествующий и злорадный. Узнав от директора, что мы совершили нечто в высокой степени предосудительное, он радостно повлек нас в учительскую, расталкивая шумную толпу гимназистов.
Прочухавшийся приказчик еще раз смерил странного человека с ног до головы, что-то сообразил и крикнул подрушного. Откуда-то из-за мешков с мукой выскочил молодец, выслушал приказ и полетел с докладом к хозяину. Через
минуту он
вернулся и объявил, что сам придет сейчас. Действительно, послышались тяжелые шаги, и в лавку заднею дверью вошел высокий седой старик в котиковом картузе. Он посмотрел на странного человека через старинные серебряные очки и проговорил не торопясь...
Она своею грациозною, легкою походкой вышла и через
минуту вернулась с мокрым полотенцем, бутылкой сельтерской воды и склянкой нашатырного спирта. Когда он с жадностью выпил воду, она велела ему опять лечь, положила мокрое полотенце на голову и дала понюхать спирта. Он сразу отрезвел и безмолвно смотрел на нее. Она так хорошо и любовно ухаживала за ним, как сестра, и все выходило у нее так красиво, каждое движение.
Через несколько
минут я и г. Б. были уже знакомы; вместе потом мы съехали на берег, и я обедал у него. Из разговора с ним я узнал, между прочим, что он только что
вернулся на «Владивостоке» с берега Охотского моря, из так называемой Тарайки, где каторжные строят теперь дорогу.
Перед Рождеством Яскульские
вернулись, и Эвелина, живая и радостная, со снегом в волосах и вся обвеянная свежестью и холодом, прибежала из поссесорского хутора в усадьбу и кинулась обнимать Анну Михайловну, Петра и Максима. В первые
минуты лицо Петра осветилось неожиданною радостью, но затем на нем появилось опять выражение какой-то упрямой грусти.
Он не противился и, отпустив ее, вздохнул полною грудью. Он слышал, как она оправляет свои волосы. Его сердце билось сильно, но ровно и приятно; он чувствовал, как горячая кровь разносит по всем телу какую-то новую сосредоточенную силу. Когда через
минуту она сказала ему обычным тоном: «Ну, теперь
вернемся к гостям», он с удивлением вслушивался в этот милый голос, в котором звучали совершенно новые ноты.
Но это бывало ненадолго, а со временем даже эти светлые
минуты приняли какой-то беспокойный характер: казалось, слепой боялся, что они улетят и никогда уже не
вернутся.
Минут через десять одна
вернулась с большим куском сохатиного мяса и принялась варить обед, а другая повесила над огнем чайник и стала жарить на угольях свежую юколу.
Лиза покраснела и подумала: какой он странный. Лаврецкий остановился на
минуту в передней. Лиза вошла в гостиную, где раздавался голос и хохот Паншина; он сообщал какую-то городскую сплетню Марье Дмитриевне и Гедеоновскому, уже успевшим
вернуться из сада, и сам громко смеялся тому, что рассказывал. При имени Лаврецкого Марья Дмитриевна вся всполошилась, побледнела и пошла к нему навстречу.
Розанов, постояв с
минуту, опять
вернулся к калитке и крепко толкнул ее ногою. Калитка быстро отскочила и открыла перед Розановым большой мокрый двор и серый мрачный подъезд с растворенными настежь желтыми дверями.
— Нет, это уж не модель, ангел мой! У меня здесь есть один коллега. Я к нему и пойду ночевать. Сию
минуту я
вернусь.
— А ведь и в самом деле, — вмешался Лихонин, — ведь мы не с того конца начали дело. Разговаривая о ней в ее присутствии, мы только ставим ее в неловкое положение. Ну, посмотрите, у нее от растерянности и язык не шевелится. Пойдем-ка, Люба, я тебя провожу на минутку домой и
вернусь через десять
минут. А мы покамест здесь без тебя обдумаем, что и как. Хорошо?
Через несколько
минут он
вернулся и сел на свое место. Он чувствовал, что без него что-то говорили о нем, и тревожно обежал глазами товарищей. Потом, положив руки на стол, он начал...
Он ушел, но
вернулся через пять
минут.
— Ничего. Не обращай внимания, — ответил тот вслух. — А впрочем, выйдем отсюда. Я тебе сейчас же все расскажу. Извините, Любочка, я только на одну
минуту. Сейчас
вернусь, устрою вас, а затем испарюсь, как дым.
Та
вернулась через две
минуты...
Вследствие такого любезного намерения, как только гувернантка
вернулась в комнату, я принялся галопировать вокруг нее и продолжал эти эволюции до тех пор, пока не нашел удобной
минуты снова зацепить каблуком за ее юбку и оборвать.
Было уже без пяти
минут три, когда я
вернулся в класс. Учитель, как будто не замечая ни моего отсутствия, ни моего присутствия, объяснял Володе следующий урок. Когда он, окончив свои толкования, начал складывать тетради и Володя вышел в другую комнату, чтобы принести билетик, мне пришла отрадная мысль, что все кончено и про меня забудут.
Он отвернулся к столу, а она на
минуту вышла из комнаты, и, когда
вернулась, Николай, ласково поглядывая на нее, заговорил, тихонько и любовно гладя словами свои воспоминания...
— Ничего, ничего! Я вам потом расскажу. Он случайно… Скажите, что я
вернусь через…
минут пятнадцать…
Сознание на
минуту с необыкновенной яркостью и точностью
вернулось к Ромашову.
Колеблющимися шагами он вышел в сени, где обыкновенно помещался Гайнан, повозился там немного и через
минуту вернулся, держа под правым локтем за голову бюст Пушкина.
Александра Петровна неожиданно подняла лицо от работы и быстро, с тревожным выражением повернула его к окну. Ромашову показалось, что она смотрит прямо ему в глаза. У него от испуга сжалось и похолодело сердце, и он поспешно отпрянул за выступ стены. На одну
минуту ему стало совестно. Он уже почти готов был
вернуться домой, но преодолел себя и через калитку прошел в кухню.
В эту
минуту вернулся Петр Михайлыч и еще в дверях кричал...