Неточные совпадения
Вот на пути моем кровавом
Мой вождь под знаменем креста,
Грехов могущий разрешитель,
Духовной
скорби врач, служитель
За нас распятого Христа,
Его святую кровь и тело
Принесший мне, да укреплюсь,
Да приступлю ко смерти смело
И жизни
вечной приобщусь!
Ромашов лег на спину. Белые, легкие облака стояли неподвижно, и над ними быстро катился круглый месяц. Пусто, громадно и холодно было наверху, и казалось, что все пространство от земли до неба наполнено
вечным ужасом и
вечной тоской. «Там — Бог!» — подумал Ромашов, и вдруг, с наивным порывом
скорби, обиды и жалости к самому себе, он заговорил страстным и горьким шепотом...
— В наше греховное время, — плавно начал священник, с чашкой чая в руках, — вера во всевышнего есть единственное прибежище рода человеческого во всех
скорбях и испытаниях жизни, равно как в уповании
вечного блаженства, обетованного праведникам…
Возле дилетантов доживают свой век романтики, запоздалые представители прошедшего, глубоко скорбящие об умершем мире, который им казался
вечным; они не хотят с новым иметь дела иначе как с копьем в руке: верные преданию средних веков, они похожи на Дон-Кихота и
скорбят о глубоком падении людей, завернувшись в одежды печали и сетования.
Тем грехом все мы презренно брошены во
скорбь вечную и осуждены на скрежет зубовный и на судороги дьявольские и ослеплены, да не видим лица божия вовеки и век века!
Узами, темницами болезненно искушалась;
скорби, нужды, страдания радостно претерпела,
вечного царства в горнем Иерусалиме взыскуя.
Стоит у могилки Аксинья Захаровна, ронит слезы горькие по лицу бледному, не хочется расставаться ей с новосельем милой доченьки… А отец стоит: скрестил руки, склонил голову, сизой тучей
скорбь покрыла лицо его… Все родные, подруги, знакомые стоят у могилы, слезами обливаючись… И только что певицы келейные пропели «
вечную память», Устинья над свежей могилою новый плач завела, обращаясь к покойнице...
И радость этой встречи при рождении, когда мгновенно загорается чувство матери и отца, не имеет на человеческом языке достойных слов, но так говорится о ней в
Вечной Книге, в прощальной беседе Спасителя: «Женщина, когда рождает, терпит
скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит
скорби от радости, потому что родился человек в мир» (Ио. 16:21).
Вместо умеренной
скорби, в безмерную
Скорбь ты вдаешься и
вечными стонами
Губишь себя; в этом нет избавления.
Что ж ты стремишься душой к невозможному?
— Напрасно ты, Ермий,
скорбишь и ужасаешься: есть тацы, иже добре Богу угожают и в книгу жизни
вечной вписаны.