Неточные совпадения
Я окончил вечер у княгини;
гостей не было, кроме Веры и одного презабавного старичка. Я был в духе, импровизировал разные необыкновенные истории; княжна сидела против меня и слушала мой вздор с таким глубоким, напряженным, даже нежным вниманием, что мне стало совестно. Куда девалась ее живость, ее кокетство, ее капризы, ее дерзкая мина, презрительная улыбка, рассеянный
взгляд?..
На этот раз ему удалось добраться почти к руке девушки, державшей угол страницы; здесь он застрял на слове «смотри», с сомнением остановился, ожидая нового шквала, и действительно едва избег неприятности, так как Ассоль уже воскликнула: «Опять жучишка… дурак!..» — и хотела решительно сдуть
гостя в траву, но вдруг случайный переход
взгляда от одной крыши к другой открыл ей на синей морской щели уличного пространства белый корабль с алыми парусами.
— Славная вещь, славная вещь… — повторял Порфирий Петрович, как будто задумавшись вдруг о чем-то совсем другом, — да! славная вещь! — чуть не вскрикнул он под конец, вдруг вскинув глаза на Раскольникова и останавливаясь в двух шагах от него. Это многократное глупенькое повторение, что казенная квартира славная вещь, слишком, по пошлости своей, противоречило с серьезным, мыслящим и загадочным
взглядом, который он устремил теперь на своего
гостя.
Варвара никогда не говорила с ним в таком тоне; он был уверен, что она смотрит на него все еще так, как смотрела, будучи девицей. Когда же и почему изменился ее
взгляд? Он вспомнил, что за несколько недель до этого дня жена, проводив
гостей, устало позевнув, спросила...
Маргарита говорила вполголоса, ленивенько растягивая пустые слова, ни о чем не спрашивая. Клим тоже не находил, о чем можно говорить с нею. Чувствуя себя глупым и немного смущаясь этим, он улыбался. Сидя на стуле плечо в плечо с
гостем, Маргарита заглядывала в лицо его поглощающим
взглядом, точно вспоминая о чем-то, это очень волновало Клима, он осторожно гладил плечо ее, грудь и не находил в себе решимости на большее. Выпили по две рюмки портвейна, затем Маргарита спросила...
Раза два-три Иноков, вместе с Любовью Сомовой, заходил к Лидии, и Клим видел, что этот клинообразный парень чувствует себя у Лидии незваным
гостем. Он бестолково, как засыпающий окунь в ушате воды, совался из угла в угол, встряхивая длинноволосой головой, пестрое лицо его морщилось, глаза смотрели на вещи в комнате спрашивающим
взглядом. Было ясно, что Лидия не симпатична ему и что он ее обдумывает. Он внезапно подходил и, подняв брови, широко открыв глаза, спрашивал...
Самгин слушал и улыбался. Красавец Миша внес яростно кипевший самовар и поглядел на
гостя сердитым
взглядом чернобровых глаз, — казалось, он хочет спросить о чем-то или выругаться, но явилась Марина, говоря...
Климу становилось все более неловко и обидно молчать, а беседа жены с
гостем принимала характер состязания уже не на словах: во
взгляде Кутузова светилась мечтательная улыбочка, Самгин находил ее хитроватой, соблазняющей. Эта улыбка отражалась и в глазах Варвары, широко открытых, напряженно внимательных; вероятно, так смотрит женщина, взвешивая и решая что-то важное для нее. И, уступив своей досаде, Самгин сказал...
По мере того, однако ж, как дело подходило к зиме, свидания их становились реже наедине. К Ильинским стали ездить
гости, и Обломову по целым дням не удавалось сказать с ней двух слов. Они менялись
взглядами. Ее
взгляды выражали иногда усталость и нетерпение.
Как там отец его, дед, дети, внучата и
гости сидели или лежали в ленивом покое, зная, что есть в доме вечно ходящее около них и промышляющее око и непокладные руки, которые обошьют их, накормят, напоят, оденут и обуют и спать положат, а при смерти закроют им глаза, так и тут Обломов, сидя и не трогаясь с дивана, видел, что движется что-то живое и проворное в его пользу и что не взойдет завтра солнце, застелют небо вихри, понесется бурный ветр из концов в концы вселенной, а суп и жаркое явятся у него на столе, а белье его будет чисто и свежо, а паутина снята со стены, и он не узнает, как это сделается, не даст себе труда подумать, чего ему хочется, а оно будет угадано и принесено ему под нос, не с ленью, не с грубостью, не грязными руками Захара, а с бодрым и кротким
взглядом, с улыбкой глубокой преданности, чистыми, белыми руками и с голыми локтями.
Явился низенький человек, с умеренным брюшком, с белым лицом, румяными щеками и лысиной, которую с затылка, как бахрома, окружали черные густые волосы. Лысина была кругла, чиста и так лоснилась, как будто была выточена из слоновой кости. Лицо
гостя отличалось заботливо-внимательным ко всему, на что он ни глядел, выражением, сдержанностью во
взгляде, умеренностью в улыбке и скромно-официальным приличием.
Лицо у него подернулось нерешительностью,
взгляд уныло блуждал вокруг. Внутри его уж разыгрывалась легкая лихорадка. Он почти забыл про Ольгу; перед ним толпились: Сонечка с мужем,
гости; слышались их толки, смех.
Райский между тем, мокрый, стоя у окна, устремил на
гостя жадный
взгляд.
Не отличаясь ни особенной любезностью, ни говорливостью, он обладает даром привлекать и удерживать у себя
гостей, которым как-то весело сидеть перед его стойкой, под спокойным и приветливым, хотя зорким
взглядом флегматического хозяина.
— Свадьбу? Дал бы я тебе свадьбу!.. Ну, да для именитого
гостя… завтра вас поп и обвенчает. Черт с вами! Пусть комиссар увидит, что значит исправность! Ну, ребята, теперь спать! Ступайте по домам!.. Сегодняшний случай припомнил мне то время, когда я… — При сих словах голова пустил обыкновенный свой важный и значительный
взгляд исподлобья.
Опять, как же и не взять: всякого проберет страх, когда нахмурит он, бывало, свои щетинистые брови и пустит исподлобья такой
взгляд, что, кажется, унес бы ноги бог знает куда; а возьмешь — так на другую же ночь и тащится в
гости какой-нибудь приятель из болота, с рогами на голове, и давай душить за шею, когда на шее монисто, кусать за палец, когда на нем перстень, или тянуть за косу, когда вплетена в нее лента.
Это — «Два помещика» из «Записок охотника». Рассказчик — еще молодой человек, тронутый «новыми
взглядами»,
гостит у Мардария Аполлоновича. Они пообедали и пьют на балконе чай. Вечерний воздух затих. «Лишь изредка ветер набегал струями и в последний раз, замирая около дома, донес до слуха звук мерных и частых ударов, раздававшихся в направлении конюшни». Мардарий Аполлонович, только что поднесший ко рту блюдечко с чаем, останавливается, кивает головой и с доброй улыбкой начинает вторить ударам...
Взгляд князя был до того ласков в эту минуту, а улыбка его до того без всякого оттенка хотя бы какого-нибудь затаенного неприязненного ощущения, что генерал вдруг остановился и как-то вдруг другим образом посмотрел на своего
гостя; вся перемена
взгляда совершилась в одно мгновение.
Первое неприятное впечатление Лизаветы Прокофьевны у князя — было застать кругом него целую компанию
гостей, не говоря уже о том, что в этой компании были два-три лица ей решительно ненавистные; второе — удивление при виде совершенно на
взгляд здорового, щеголевато одетого и смеющегося молодого человека, ступившего им навстречу, вместо умирающего на смертном одре, которого она ожидала найти.
— Пьян, может быть? Некрасива же твоя компания, — отрезала она, захватив в своем
взгляде и остальных
гостей, — а впрочем, какая милая девушка! Кто такая?
— Потрудитесь отдохнуть, как говорят, а?.. Хорошо?.. Мило?.. — произносил он, как-то подчеркивая каждое слово и кидая вместе с тем на
гостей несколько лукавые
взгляды.
— А это вот пианист Кольберт, а это художник Рагуза! — заключил он, показывая на двух остальных своих
гостей, из которых Рагуза оказался с корявым лицом, щетинистой бородой, шершавыми волосами и с мрачным
взглядом; пианист же Кольберт, напротив, был с добродушною жидовскою физиономиею, с чрезвычайно прямыми ушами и с какими-то выцветшими глазами, как будто бы они сделаны у него были не из живого роговика, а из полинялой бумаги.
По уходе его Вихров опять очутился в совершенном одиночестве. Под влиянием всего того, что слышал от Марьеновского, он уставил почти озлобленный
взгляд на хозяина, по-прежнему гордо стоявшего и разговаривавшего с двумя — тремя самыми важными его
гостями.
С первого
взгляда я принял его за одного из ближних помещиков, отправляющегося в
гости к соседу.
Тотчас же ему припомнился весь сегодняшний вечер, и в разных словах, в тоне фраз, во
взглядах, которыми обменивались хозяева, он сразу увидел много не замеченных им раньше мелочей, которые, как ему теперь казалось, свидетельствовали о небрежности и о насмешке, о нетерпеливом раздражении против надоедливого
гостя.
Милости прошу, — сказал почтмейстер и повел своего
гостя через длинную и холодную залу, на стенах которой висели огромные масляной работы картины, до того тусклые и мрачные, что на первый
взгляд невозможно было определить их содержание.
Тут с окончательной ясностью понял несчастный юнкер, что его скороспешному любовному роману пришел печальный конец. Он даже не обиделся на прозрачный намек на розги. Поймав случайный
взгляд Юленьки, он издали серьезно и покорно склонил голову в знак послушания. А когда
гости стали расходиться, он в передней улучил минутку, чтобы подойти к Юленьке и тихо сказать ей...
Но, должно быть, что-то странное произошло и с
гостем: он продолжал стоять на том же месте у дверей; неподвижно и пронзительным
взглядом, безмолвно и упорно всматривался в ее лицо.
Арина Прохоровна, видная дама лет двадцати семи, собою недурная, несколько растрепанная, в шерстяном непраздничном платье зеленоватого оттенка, сидела, обводя смелыми очами
гостей и как бы спеша проговорить своим
взглядом: «Видите, как я совсем ничего не боюсь».
Гость ревниво осмотрел его и остался доволен — парень не понравился ему. Коренастый, краснощёкий, в синей рубахе, жилете и шароварах за сапоги, он казался грубым, тяжёлым, похожим на кучера. Всё время поправлял рыжеватые курчавые волосы, карие глаза его беспокойно бегали из стороны в сторону, и по лицу ходили какие-то тени, а нос сердито шмыгал, вдыхая воздух. Он сидел на сундуке, неуклюже двигая ногами, и смотрел то на них, то на
гостя каким-то неприятным, недоумевающим
взглядом.
— А кто? — воскликнул хозяин, надвигаясь на
гостя. — Не сами ли мы друг другу-с? А сверху — господь бог: будь, говорит, как дитя! Однако, при том
взгляде на тебя, что ты обязательно мошенник, — как тут дитёй будешь?
Он снова навалился на плечо
гостя, щурясь, выжимая слёзы, отыскивая глаза его мутным, полуслепым
взглядом; дряблые губы дрожали, маленький язык шевелился по-змеиному быстро, и старик шептал...
Села в угол беседки, подняла очки на лоб и, оглядев
гостя туманным
взглядом слабых глаз, вздохнула, размышляя о чём-то, а потом, раздельно и точно считая слова, начала говорить...
Генеральша немедленно приняла вид оскорбленного достоинства. Фома, сидя в кресле, иронически обмеривал
взглядом эксцентрического
гостя. Бахчеев смотрел на него с недоумением, сквозь которое проглядывало, однако, некоторое сочувствие. Смущение же дяди было невероятное; он всею душою страдал за Коровкина.
На
гостя из-под кучи этой рвани глядело восковое отекшее лицо с мутным остановившимся
взглядом, в котором едва теплилась последняя искра сознания.
Феня серьезно побаивалась
гостей, то есть, собственно, Татьяны Власьевны и Алены Евстратьевны, которые своим женским всевидящим
взглядом увидят каждую соринку, каждый хозяйственный промах.
— Ну, дорогие
гости! — сказал он. — Этот кубок должен всех обойти. Кто пьет из него, — прибавил он, бросив грозный
взгляд на Юрия, — тот друг наш; кто не пьет, тот враг и супостат! За здравие светлейшего, державнейшего Сигизмунда, короля польского и царя русского! Да здравствует!
Но не все
гости веселились. На сердце запорожца лежал тяжелый камень: он начинал терять надежду спасти Юрия. Напрасно старался он казаться веселым: рассеянные ответы, беспокойные
взгляды, нетерпение, задумчивость — все изобличало необыкновенное волнение души его. К счастию, прежде чем хозяин мог это заметить, одна счастливая мысль оживила его надежду; взоры его прояснились, он взглянул веселее и, обращаясь к приказчику, сказал...
Во все время, как сноха и хозяйка собирали на стол, Глеб ни разу не обратился к Акиму, хотя часто бросал на него косвенные
взгляды. Видно было, что он всячески старался замять речь и не дать
гостю своему повода вступить в объяснение. Со всем тем, как только хозяйка поставила на стол горячие щи со снетками, он первый заговорил с ним.
Его голос покрыл шум разговора. [
Гости замолчали] Лунёв сконфузился, чувствуя их
взгляды на лице своём, и тоже исподлобья оглядел их. На него смотрели недоверчиво, видимо, каждый сомневался в том, что этот широкоплечий, курчавый парень может сказать что-нибудь интересное. Неловкое молчание наступило в комнате.
Появление этого нового
гостя, казалось, произвело на многих сильное впечатление, которое удвоилось при первом
взгляде на его таинственную и нахмуренную физиономию.
И, взгляни на него в эту минуту Елена Петровна, она поразилась и, пожалуй, испугалась бы того вида оценщика, с каким
гость как бы вторыми гвоздями прибивал к стене своим
взглядом каждую картинку, каждую, расшитую ее руками, портьеру.
И знала, что после этого
взгляда и улыбки
гость обязательно подумает: «Какой у нее хороший сын!», а вскоре, уйдя из-под Линочкиных чар, подсядет к Саше, и начнет его допытывать, и не допытает ничего, и за это еще больше полюбит Сашу, и, уходя, уже в прихожей, непременно скажет Елене Петровне...
Он бросил на Ивана Никифоровича
взгляд — и какой
взгляд! Если бы этому
взгляду придана была власть исполнительная, то он обратил бы в прах Ивана Никифоровича.
Гости поняли этот
взгляд и поспешили сами разлучить их. И этот человек, образец кротости, который ни одну нищую не пропускал, чтоб не расспросить ее, выбежал в ужасном бешенстве. Такие сильные бури производят страсти!
Гость был в крайнем, по-видимому, замешательстве, очень робел, покорно следил за всеми движениями своего хозяина, ловил его
взгляды и по ним, казалось, старался угадать его мысли.
Наконец он добрался до одного уголка и стал в нем, как посторонний, довольно равнодушный наблюдатель, опершись руками на спинки двух стульев, захватив их, таким образом, в свое полное обладание и стараясь по возможности взглянуть бодрым
взглядом на сгруппировавшихся около него
гостей Олсуфья Ивановича.
Марфа Андревна, как мы видели, имела намерение женить сына; и тотчас, как дорогой
гость ее немножко у нее обгостился, она начала его понемножку повыспрашивать, какие он имеет собственные насчет брака
взгляды и планы? Оказалось, что скорый брак вовсе не манил Алексея Никитича.
Он бродил, как тень, из залы в гостиную, изредка обмениваясь холодными
взглядами с своим соперником, не пропускавшим ни одного танца, попросил было Марью Павловну на кадриль, но она уже была приглашена, — и раза два перекинулся словами с заботливым хозяином, которого, казалось, беспокоила скука, написанная на лице нового
гостя.
В то же время и
гость, видимо, догадался, что Вельчанинов совершенно узнал его: это блеснуло в его
взгляде. В один миг все лицо его как бы растаяло в сладчайшей улыбке.
Во
взгляде ее была та детская важность, когда дети, оставшись одни с незнакомым, уйдут в угол и оттуда важно и недоверчиво поглядывают на нового, никогда еще и не бывшего
гостя; но была, может быть, и другая, как бы уж и не детская мысль, — так показалось Вельчанинову.